Книга Какая чушь. Как 12 книг по психологии сначала разрушили мою жизнь, а потом собрали ее заново, страница 31 – Мэриэнн Пауэр

– Привет, – сказала я или скорее прохрипела. Что-то странное случилось с моим голосом.

– Привет, – сказали они оба.

Мне казалось, будто я наблюдаю эту сцену с потолка.

Скажи что-нибудь, Мэриэнн. Скажи что-нибудь!

Потом его друг со скоростью молнии заявил:

– Я как раз собирался уходить. Хотите присесть?

Я сказала «да» и села. Мой парень удивился, но не колебался.

– Хочешь, угощу тебя кофе? – спросил он.

Я сказала «да», хотя вряд ли мой организм был готов к еще одной порции кофеина.

Я посмотрела на него, когда он возвращался от прилавка с нашими напитками. Не могла понять, насколько он высокий – выше, чем я? – но заметила, что он держится очень прямо. Не высокомерно, просто чтобы обозначить, что он здесь. В стиле «мне нечего скрывать». Мне это нравилось. Он поставил кофе и протянул руку, чтобы представиться.

Его имя звучало по-гречески, и я спросила, не грек ли он. Оказалось, да. Он спросил, говорю ли я по-гречески, я сказала «нет».

– Но я как-то была в Афинах – там очень жарко. Я потела весь путь вокруг Акрополя, – сказала я.

Какого черты ты рассказываешь, как много ты потеешь, идиотка?

Мои руки трясли чашку с кофе.

– Я училась вместе с девочкой из Греции, и она говорила что-то особенное, когда шел дождь. Я думаю, это значило «не сахарные, не растаем», – сказала я. Я звучала маниакально, и в голосе чувствовалось волнение. Но он смеялся вместе со мной, а не надо мной.

Потом мы стали нормально разговаривать.

Оказалось, он не великий писатель, а аспирант докторантуры, который изучал психологию и жил между Лондоном и Грецией.

– У тебя есть планы на вечер? – спросил он.

– Нет, я свободна.

– Не хочешь выпить по бокалу вина?

– Да, конечно. Было бы здорово, – сказала я.

Голос, которым я разговаривала, надеюсь, звучал лучше того, что кричал в моей голове: «Черт возьми, это происходит! Ты подошла к парню в кафе, и теперь вы идете на свидание!» Мы вышли, и я почувствовала себя уверенней.

Мы были одного роста, но он был худым, и я казалась себе толще рядом с ним… Соберись, Мэриэнн, хватит делать это с собой.

Улицы были переполнены людьми, выпивающими после работы, и нам приходилось от них уворачиваться. Мы выглядели как парочка. Парочка, которая пошла выпить, как и все нормальные парочки…

Он шел к винному бару, о котором я никогда не слышала. Он был заполнен, но не слишком, был модным, но не претенциозным. Он заказал напитки, пока я сидела на мягком кожаном диване у окна.

– Твое здоровье! – сказал он.

Мы чокнулись.

Он посмотрел в мои глаза, я застеснялась.

– Да уж, это неожиданный сюрприз, – сказал он.

Мы оба засмеялись. Нервно.

– Я знаю, – сказала я.

Секунда тишины.

– Я оцепенел, когда ты подошла к моему столику, – сказал он. – А когда я пошел за напитками, сердце билось так сильно, что я засомневался, стоит ли пить еще кофе.

– Ты казался мне очень спокойным, – сказала я.

– Это было не так, – сказал он. – Я заметил тебя, но никогда бы не набрался мужества подойти и ушел бы домой, злой на себя. Я не очень хорош в знакомствах с женщинами.

– Я тоже. Не с женщинами, конечно, с мужчинами…

– Так ты не часто подходишь к мужчинам в кофейнях?

– Нет!

Я рассказала ему о терапии отказа.

– Но я тебе не отказал, – сказал он.

– Это правда.

Поэтому я подошла к бармену и попросила бесплатные напитки. Он сказал, что с радостью бы нас угостил, но не хотел неприятностей с администратором. Никаких проблем. Отказ получен. Безболезненнее быть не могло.

– Если женщина улыбается мне три раза, я принимаю это как интерес ко мне и пробую поздороваться, – сказал он.

Я никогда не улыбалась парню трижды – я слишком гордая, трусливая и застенчивая. Всю жизнь я провела в уверенности, что у других девушек есть парни, потому что они стройнее и симпатичнее. Может быть, они просто больше улыбались.

Он рассказал, что уже три года один после окончания длительных отношений.

– Что насчет тебя? – спросил он.

Типичный вопрос на первом свидании, который я терпеть не могла. Я призналась, что была одна большую часть своей жизни и что все мои отношения длились не дольше пары месяцев.

– Почему? – спросил он.

Такой простой вопрос, но я не знала, что ответить. Поэтому выпила и сменила тему.

Он рассказал мне о своей жизни: он вырос между Грецией и Нью-Йорком, его отец был музыкантом и много путешествовал. Он был единственным ребенком.

Когда бар закрылся, он проводил меня до станции.

– Ты – самое приятное, что случилось со мной за долгое время, – сказал он.

Я рассматривала свою обувь.

Он посмеялся и наклонился, чтобы поцеловать меня. Это был сладкий поцелуй. Нежный поцелуй.

Мне стало очень неловко. Но почему? Почему такие моменты наводят на меня ужас?

Он сделал шаг назад, и мы улыбнулись друг другу.

– Было очень мило, – сказал он.

– Да, – я засмеялась.

– В пятницу я уезжаю в Афины, но вернусь в Лондон через несколько недель.

– О’кей.

– Мой папа не очень хорошо себя чувствует, так что я должен вернуться и помочь маме, – сказал он.

– Мне жаль это слышать.

– Ничего страшного, это продолжается уже довольно давно. Ты хотела бы встретиться, когда я вернусь?

– Да, было бы здорово! – сказала я и вошла в свой поезд.

Терапия отказа порой была просто мучительна. Мне было некомфортно из-за факта, что игра заставляет получать отказы от других людей. Поразительно, как это могло быть больно – улыбнуться кому-то, а в ответ получить каменное лицо. Но для меня это оказалось продуктивным. Не только потому, что я тепло пообщалась с некоторыми незнакомцами, которые сделали этот мир чуть более дружелюбным. Послав три примера моих работ, я получила колонку в газете. Конечно, колонка – это понятие растяжимое. Она была размером со спичечный коробок, но она была моя! Власть над медиа, я иду!

Кроме того, у меня было свидание.

Но самое главное – я пришла к глубокому, меняющему жизнь осознанию. Я поняла, что при всем моем страхе отказов в жизни я их не получала, потому что старалась избегать, – на работе, в отношениях, с друзьями.

В начале мая я наткнулась на цитату Джоан Роулинг: «Невозможно жить без провалов. Чем ты осторожнее, тем меньше ты живешь. А это уже провал по определению».