Онлайн книга «Сказка в дом стучится»
|
— Ты же в этом хорошо разбираешься… Нет, за такое просто вышибают зубы! — Его можно в футляр убрать и заряженным! Он вдавил мои руки в подушку. Коленки тоже придавил — обезопасил себя по всем фронтам. Но язык мне пока не прикусил. Вот! Я даже его ему показала! Сумрак сумраком, а умник прекрасно все увидит с расстояния в один нос. Да, он у него, как у Буратино, тычется во все без особого разбора… Я улыбнулась собственным мыслям, а Терёхин тут же принял их на свой счёт. Впрочем, мысли-то были о нем… Родном. Пусть думает, что любимом! — Только если в чехол, и то одну часть, — улыбнулся в ответ. — В футляр я не спешу. — И пропел тихо-тихо: — А не спеши ты нас хоронить, у нас еще здесь дела. У нас дома детей мал-мала, да и просто хотелось пожить. Ну да, музыкальные вкусы у него не поменялись. Чайф, Чиж… К счастью, не Чай вдвоём. Ну, что там ещё на букву Чэ — Че Гевара? Решил произвести революцию в моем сознании? Похоже на то… Правда, сейчас я находилась в совершенно бессознательном для этого дела состоянии. И для другого — тоже… — Валера, давай спать! — А мы что делаем? Лицо снова слишком близко. Покажешь язык — останешься без языка… — Не то, что делают нормальные люди в три часа ночи! Валера, да иди ты к черту! Я высвободила распятые на подушке руки и толкнула его в грудь! И он пошёл. А черту! — Валер, ты куда? — поднялась я на локте. — За вибратором, — услышала уже от двери. Ноги сами оказались на полу. Валера обернулся на шум. — За своим личным, — в голосе его звучал смех. — За часами. Включу бесшумный будильник, чтобы тебя, соню, не разбудить. Чего испугалась? Смеёшься? Вот как! И запустила в него подушкой. Поймал! И пятнадцать лет назад ловил прекрасно. И что он лез к нам с Марианной? Неужели его действительно ко мне тянуло? Да на меня в шестнадцать без слез смотреть нельзя было! И не только из-за всяких лечебных гимнастик, а вообще… — Вот же неугомонная! И он отправил подушку обратно. Поймала. Прижала к голому животу. Он вышел в коридор. Чем-то прошуршал и вернулся. Закрыл плотно дверь. За это время я успела спрятаться под одеяло и перебраться поближе к окну. Так хоть немного свежее будет. Отдернешь шторы — вообще не уснёшь. Светло. Случилось бы такое же просветление в башке. Я с Терёхиным? Да какой сатирик это придумал! — Тебя можно обнять? Или ты во сне независимая женщина? Пока он спрашивал, рука с часами перевалилась через мой бок и надавила на живот, притягивая к горячему мужскому телу! Точно мужскому и точно горячему. Вторая его рука скользнула под мою подушку. — Сможешь так уснуть? — Я уже как угодно усну. Только дай мне спать! И уснула, со всеми восьмьюдесятью пятью килограммами, навалившимися на мои плечи. Ведь не выдержу. Рухну! Свалюсь с кровати и выйду в окно! — Извини, я не хотел… Я зажмурилась. В зашторенной комнате слишком светло и … Дорогой мой товарищ Терёхин в галстуке и пиджаке стоит на коленях подле кровати. — Я хотел, но не смог уйти… Без поцелуя… Он провёл тёплой ладонью по моей щеке и нагнулся, чтобы запечатлеть на губах легкий поцелуй. Вот оно правильное слово для его действий — запечатлел. Я заморгала и окончательно проснулась. — Спи, — он провёл ладонью по моим волосам. — Как проснёшься, звони. Пойдём поедим вместе. Напротив офиса приличное кафе. Ключи я оставил на кухонном столе. И от машины тоже. Но тарантас не бери. Я пришлю адрес. Найдешь. Ну все, я пошёл… К черту! Как ты меня и послала. Жаль, не позавтракали вместе. Но в другой раз. А то и мечтать не о чем будет. Давай, спи. Мне невыспавшаяся злюка не нужна. А какая нужна? Хотела спросить да передумала. — Я в двенадцать собиралась быть уже дома. — Будешь позже. Я без завтрака проживу. Без обеда — нет. А как пережить сегодняшнюю ночь без тебя вообще не представляю. — У тебя детей мал-мала, забыл? Будешь с домишкой помогать. А то Марианна собиралась в субботу засадить тебя с Никитой… — А в субботу ты до утра моя? Я сжала губы. Он усмехнулся. — Я просто так интересуюсь, — промурлыкал. — Так сказать, в целях повышения, — запнулся. — Как там дальше было? А… Простоквашино. Да пошёл ты… — Тестостерона, — выдала ему, прищурившись. — Знаешь, обнимать тебя спящую мне нравится куда больше. Во сне ты молчишь. И поднялся с колен. — Жду звонка. — Я пришлю эсэмэску, — улыбнулась я. — Ну что ты за человек такой… — он снова опустился на колени. — Ну вот в каком виде я в офис заявлюсь… Скажу, все из-за тебя… Его руки скользнули мне под волосы, сжали уши, а губы перекрыли источник дыхания. Я не стала обнимать в ответ — действительно сейчас изомну пиджак. — Я впервые за много лет не хочу на работу… Он снова гладил меня по щеке, в прищуренных глазах его играла улыбка. Добрая. Ее подсвечивали тонкие розовые сосудики. — Не пялятся много в экран, если это возможно, — прошептала я. — Буду пялиться в телефон, чтобы эсэмэску от тебя не пропустить. — Не пялься. Я тебе позвоню. — И скажешь гадость… — Нет, — я тронула его щеку, гладко выбритую. — Если ты не сделаешь за эти пару часов новой гадости, не скажу… — С гадостями я закончил. Надеюсь, — он прижал мою ладонь к губам и отпустил, даже спрятал под одеяло. — Прости, но я реально не знал, как иначе уложить тебя в постель. Как любую другую бабу, не получилось бы, я это прекрасно понимал. — И все равно продолжал покупать… — Серьезно? Я же ничего тебе не купил. Ну, кроме цветов… Я сощурилась. Он тоже. Но оба промолчали. — Боже упаси, Сашка, ты не товар. Не смей так думать. И вообще я просто делюсь с тобой всем, что у меня и без тебя было. Машина, квартира, дети… — Кстати, о птичках… О птенчиках… Ты обещал быть хорошим папой до следующего воскресенья. А хорошие папы приходят вечером домой и общаются с детишками. Он вскочил. С рыком. Демонстративным. — В субботу у папы выходной. Поняла? Предупреди маму, что домой не придёшь. — Валера, даже не проси… Могу приезжать в обеденный перерыв, если ты готов обедать мной, а не солянкой. Ночью я дома. И ты дома — с детьми. Это было моим условием, забыл? Он больше не опускался на колени. Только смотрел вниз — осуждающе. — Мне секс в обеденный перерыв не нужен. Он мне вообще не нужен. |