Онлайн книга «Сын архидемона»
Интересно, насколько у этого тела хороший иммунитет? Последние полчаса я занимаюсь изготовлением новых башмаков. Вчера нашел в джунглях дерево, похожее на бразильскую гевею – с латексным соком. Жидкий и текучий, на солнце он очень быстро застывает, превращаясь в натуральный каучук. Вчера вечером я сделал несколько надрезов, подставил под них половинки кокосовых орехов, а сегодня принес добычу сюда. Теперь обмазываю латексом ступни – первый слой, второй, третий. Если все пройдет нормально, у меня получатся отличные водонепроницаемые ботинки. А что – голь на выдумки хитра. Вороша веткой угли, в которых запекались собранные утром улитки, я лениво размышлял о смысле жизни. По всему получалось, что смысла у моей жизни нет, и это меня огорчало. А тут еще и яцхен в очередной раз появился. Я почувствовал его высоко-высоко в небе и торопливо скрылся в землянке. Через несколько секунд на землю шлепнулся тяжелый камень. Опять он пытается убить меня сверху. Уже третий день эта шестирукая гадина швыряет в меня тяжелые предметы. Помнится, я таким образом прикончил Готфрида Бульонского. Однако я, в отличие от Готф-рида, чувствую местонахождение врага, поэтому всегда успеваю спрятаться под крышей. Но меня это все равно раздражает. Сиди вот теперь здесь, жди, пока у него кончатся снаряды или терпение. А чувства Направления у яцхена точно больше нет. Иначе он достал бы меня даже сквозь крышу – крыша-то у землянки ветхая, пробить ее ничего не стоит. Швырни камень посильнее, и всего делов. Но для этого нужно точно знать, где я нахожусь. а он, судя по всему, не знает. Это хорошо. Хотя рано или поздно он все равно меня достанет. Я не смогу бегать от него вечно. И меня уже достало постоянно озираться. Я ведь теперь даже в туалет хожу по принципу писай быстро – яцхен близко. Спрашивается, какой тогда смысл трепыхаться, оттягивать неизбежное? Но прочь пораженческие мысли. Хрен я дам этой падле меня сожрать. Уж лучше устроить акт самосожжения, чем стать завтраком поганой твари. Кстати, мысль не лишена смысла. Если я самоубьюсь, яцхен уж точно не станет архидемоном. Только надо устроить это так, чтобы от тела ничего не осталось. ну да, самосожжение как раз подойдет. Хотя кости все равно останутся – у меня же тут не крематорий, чтобы испепелить тело с костями. Впрочем, этот план мы прибережем на самый крайний случай. Перед тем как совершать самоубийство, надо обдумать и взвесить все как следует – передумать уже не получится. – Что там у тебя происходит? – послышалось из ковчежца. – Опять камнями швыряется? – Опять, – рассеянно ответил я. – Он ведь тебя все равно убьет, – злорадно фыркнул Пазузу. – Не сегодня, так завтра. – Может быть. Чего сказать-то хочешь? – У меня к тебе предложение. Сделка. Выпусти меня – а я убью того, второго. – Угу. А потом меня, – хмыкнул я. – Я дам клятву, что не трону тебя даже пальцем. Ты полгода жил в Лэнге – должен знать, как составить клятву, которую я не смогу нарушить. Если хочешь, я сам ее составлю, а ты проверишь. Я невольно задумался. Черт, а ведь предложение то соблазнительное. Только вот я прекрасно помню, что сделки с демонами заканчиваются скверно в девяноста девяти случаях из ста. Пазузу хоть и прикидывается заботливым мишкой, но наверняка замышляет западло. Да и нехорошо это будет, если он опять окажется на свободе. Не для того я его ловил так долго. – Не-а, – отказался я. – Что-то не тянет. – Ты не торопись, обдумай все как следует, – настаивал Пазузу. – Мы же оба от этого только выиграем. – Нет, не хочу. – Тогда в следующий раз, когда Лаларту здесь появится, я крикну, что не причиню ему вреда. – Нет, не крикнешь, – лениво ответил я. – Почему это? – Потому что тогда он меня убьет. Но тебя он не выпустит, даже не надейся. Ты бы на его месте себя выпустил? – Да ни за что! – хохотнул Пазузу. – Ты прав, конечно, Лаларту меня не выпустит. – Кстати, он не Лаларту. – Я знаю. Но мне же надо его как-то называть. Ты вот как его называешь? – Просто яцхеном. – А что такое «яцхен»? – Это я. ну, название моего вида. Мне подобные. – Тебе подобные называются хигйджайя, – поправил Пазузу. – А я называю их яцхенами. – Почему? – Долгая история. – Я никуда не тороплюсь. Я задумался. Мне не особенно хотелось изливать душу, тем более Пазузу. но почему бы и нет? Теперь мне нечего от него скрывать – кому он расскажет в таком виде? А даже если он каким-то чудом выберется, то ни за что не вернется в Лэнг. А даже если каким-то невероятным образом вернется и настучит Йог-Со-тхотху. тот и так уже все знает. Не о чем беспокоиться. И я рассказал ему все с самого начала. Кто я такой, откуда взялся, как появился на свет, как стал яцхеном, как заменил Лаларту. Выслушав всю эту историю, Пазузу надолго замолчал. В крышу землянки со свистом врезался очередной булыжник – он легко проломил непрочный настил и грохнулся в полуметре от моих ступней. Я посмотрел в дыру в потолке и увидел высоко в синем небе крохотную точку. Очень обозленную точку. По-видимому, снаряды у яцхена закончились. Он еще немного повисел неподвижно, а потом улетел куда-то на юг. Проголодался, наверное. – Теперь все встало на свои места, – заговорил Пазузу, когда я вернулся к костру. – А я то никак не мог понять, что ты вообще такое. Ты не был Лаларту, но ты был удивительно на него похож и даже совпадал по ауре. Ты явно был хигйджайя, но ты не мог быть хигйджайя, потому что все они давно погибли. – А почему они все погибли, кстати? – полюбопытствовал я. – А ты не знаешь? – Не знаю. Я спрашивал – никто не знает. – Архидемоны знают, – ехидно ответил Пазру. – У архидемонов ты спрашивал? – Нет. Как-то к слову не пришлось. – Ну тогда слушай. Эм-м. С чего бы начать. Как становятся архидемонами, ты знаешь? – Как? – Что, и этого не знаешь? – Ну простите, я в ваших гимназиях не обучался, – пожал плечами я. – Все завязано на ба-хионь, – наставительно сказал Пазузу. – О ба-хионь я знаю. Божественная энергия. Но при чем она здесь? – Ба-хионь – это очищенный эфир, – объяснил Пазузу. – Его высшее состояние. Ба-хионь одинаково важна и для богов, и для демонов. Одинаково но по-разному. Для богов ба-хионь – воздух. А для нас – пища. |