Книга Холодное сердце пустыни, страница 39 – Вера Волховец

— Ты была не в себе во время танца. Думала, я не замечу?

Она думала, что если он и заметит, то точно не явится к ней выписывать змеиные дорожки по её голой спине. У Мансула был короткий разговор с провинившимися рабами. И в них вот эти прикосновения точно не входили.

— Простите, хозяин, — виноватый вздох удалось изобразить достоверно, — я не хотела разочаровать вас.

— О нет, ты не разочаровала, — Мансул фыркнул. — Ты прекрасно справилась сегодня. Я оказался прав, что в тебя поверил. Многие мои гости не могли отвести от тебя глаз. Они и не заметили. Я — заметил. Я же знаю, как ты танцуешь, когда твоя душа спокойна, Мун.

Он был пьян. Он был пьян и хотел не пойми чего. Этих странных разговоров и будто чего-то еще. Шайтан его раздери. И от него пахло не только вином, но и магией. Эльясовой магией, поглоти его кошмар. Уж Ворон-то мог с трех раз догадаться, к кому пошел Пауль, и послать к ней Мансула, чтобы Мун досталось лишний раз. Да еще и приложил вот этим странным заклятием, обострившим в градоначальнике Турфана непонятно что.

— Ну же, скажи мне честно, драгоценная, — шептал в это время Мансул, — ты волнуешься перед выходом в Хариб?

— Я последую воле хозяина, — тихо ответила девушка, краем глаза косясь влево, пытаясь увидеть — достаточно ли естественно лежит покрывало на кровати, — но если хозяину любопытно — да, столь скорая разлука с Турфаном вызывает у меня беспокойство.

— Беспокойство? — повторил Мансул, и его касания стали плотнее. — Или страх, Мун?

Она не нашлась, что ей ответить, просто опустила глаза, надеясь выглядеть виноватой. А еще надеясь все-таки рассмотреть шайтаново покрывало.

— Ты не такая как Алия и Зулейха, — нашептывал Мансул уже почти в самое ухо девушки, — я же вижу. Они радуются, что могут стать наложницами халифа. Ты — нет. Ты не рада. Ты боишься. Ты не хочешь менять хозяина, так ведь, Мун? Хочешь остаться моей?

Она молчала. Она молчала, а Мансул к ней прикасался.

Ей не было страшно, но неприятно — как и всегда, когда ей навязывали эти непрошенные касания. Только Паулю удавалось не вызывать у неё отчуждения, но и это отныне должно было остаться в прошлом.

По дурацкому смертному телу пробежала дрожь, и Мансул, ощутив её, удовлетворенно хмыкнул и отстранился. Кажется, он воспринял это как какое-то волнение. В общем-то он угадал, но совершенно не понял её мотивов.

— Я не буду тебя торопись, драгоценная, — снисходительно усмехнулся он, — отдыхай, собирайся с мыслями. Если захочешь остаться моей наложницей — ты придешь и как хорошая девочка попросишь меня об этом. Попросишь, чтобы я остался твоим господином. Думаю, я соглашусь. Я даже буду рад не делиться с халифом тобой. Ведь, как верно заметил сегодня один из моих гостей, ты из моей коллекции — самая яркая.

— А как же ваши дары для халифа, господин? — негромко поинтересовалась Мун. Не будь Мансул пьян, он бы, наверное, и не ответил, но сейчас все играло на её стороне.

— У меня по-прежнему остаются Алия и Зулейха. Халиф любит чужеземок, Алия ему придется по нраву. — Мансул пожал плечами, а потом глянул на девушку свысока. — Ты поняла, что я тебе сказал?

— Я поняла, господин, — она произносила это смиренным и усталым тоном, всячески демонстрируя удивленную и совершенно неподготовленную к таким разговорам дурочку.

— Прекрасно. Тогда отдыхай, драгоценная, — Мансул вышел из комнаты все с тем же удовлетворенным видом.

Вот ведь… Павлин недощипанный. Его надо было попросить! И он, так и быть, возможно, мог сделать милость… Хотя, чего удивляться. У Мансула две жены и три наложницы. Не сказать, что всем достается его внимания, они нужны ему больше для того, чтобы умаслять собственное эго.

Если бы ей не было так паршиво из-за всего, навалившегося на неё этим вечером, — она бы, наверное, даже посмеялась над этой ситуацией. Надо же, как занятно он её понял. А она-то уж думала, что Каул её выдал… Бедняга Каул, наверное, стоял там на посту и не знал, куда бежать от хозяйского гнева…

— Вылезай, Пауль, — ровно произнесла Мун.

Эффинец выполз из-под кровати, но уходить не торопился. Так и остался стоять у её постели молчаливым изваянием, со скрещенными на груди руками.

— Я просила тебя уйти, — сухо напомнила ему девушка, — мне тебе больше сказать нечего.

Пока ты такой глупец, пока ты подыгрываешь шайтанову Ворону, пока ты слишком горд, чтобы жить дальше — нечего. Никаких других слов для тебя не найдется.

И как же больно, что именно в твоих проклятых сильных руках впервые за эту сотню лет хотелось быть слабой.

— Ты не его наложница? — Пауль дернул головой в сторону двери, в которую ушел Мансул.

И это все, что его волнует?

— Пока — нет, — Мун равнодушно пожала плечами, — рабыня. Танцую, музицирую, массирую господину ноги. Мансул бережет меня…

— Для халифа? — рвано выдохнул Пауль. Вот как у него так получилось? Вот так взять и помешаться именно на ней. За какой-то день. Хотя… И она-то сама хороша.

— Для халифа, — ледяным тоном подтвердила Мун, — но тебя это не касается, Пауль Ландерс, тебе пора.

— Послушай, Мун, — осторожно начал Пауль медленно подбирая слова, — я же говорил тебе, что с Аманом у меня своя договоренность?

— И что мне за дело до этого?

— А то, что эта договоренность тебя касается напрямую, — Пауль сжал левый кулак, будто собираясь с мыслями, — мы с Шейлом договорились, если я… Вернусь от Сальвадор победителем, он заплатит мне столько, чтобы я смог тебя выкупить. И в этом случае ты будешь моей, понимаешь?

Ох, ну конечно, она понимала. И по губам зазмеилась горькая улыбка. Наверное, ей должно быть лестно. Ведь это такая великая честь — стать наградой для героя.

Такая честь быть вещью, которую передавали из рук в руки — Сальвадор аж подташнивало.

— А в чем его выгода? — насмешливо поинтересовалась Мун, отчаянно придерживая яд в тоне.

— Ему что-то там нужно, — Пауль сморщил лоб, припоминая, — пепел уничтоженной полубогини. Он — алхимик, для него это бесценный ингредиент для зелий. И он готов платить аллатским жемчугом за него. Любую цену, какую только захочет твой хозяин.

Звучало складно. Пепел уничтоженных духов продавался и охотниками на вечно голодных хорл и стайных ядовитовых вайгов. И для алхимиков он действительно имел большую ценность, и чем сильнее дух — тем ценнее был от него пепел. Так что да, горсть пепла Сальвадор могла обеспечить Паулю покупку наложницы даже у жадного Мансула. А две — даже помогли бы Паулю добраться до родных Эффин.

Вот только… Ворон же не мог не знать истины. И ничего-то он Паулю давать был не намерен.

— Мун, ну что ты молчишь, — не сдавался упертый северянин, — скажи мне, ты хоть чуточку рада? Сейчас ты понимаешь, почему я не могу отказаться от этой сделки. Почему не могу попросить Сальвадор о помощи? Ведь тебе-то это никак не поможет, так?