Книга Машина бытия, страница 24 – Фрэнк Герберт

Хозяева, разумеется, не могли сопровождать своих питомцев из-за ограниченного места на корабле.

Это вымогательство прекратилось, когда патрульный корабль Федерации столкнулся со странным метеоритным потоком за Плутоном, остановился, чтобы отследить его курс, и обнаружил, что поток состоит из замерзших собачьих трупов.

Через одиннадцать дней после выхода новости Арктурианские планеты запретили земных собак. Арктурианцы знали, что теперь собак будут провозить контрабандой, и они нагреют на этом руки.

* * *

Трент держал шесть метисов биглей и гончих в автоматизированном вольере в охотничьем лагере в Олимпийских горах. Там они и находились, когда правительство объявило срочную перепись собак. Трент умышленно не сообщил о них.

Покинув лабораторию Пуллмана в три часа ночи после разговора с Хань-Меерсом, он поставил свой реактивный вертолет на автопилот и спал до тех пор, пока не достиг Абердина.

Комендант Федеральной полиции Абердина был седым ветераном Денебианской кампании со шрамами на лице. Его офис располагался в квадратной комнате с видом на гавань. Стены кабинета были увешаны образцами внеземного оружия и групповыми фотографиями офицеров и солдат. При виде вошедшего Трента комендант встал и указал рукой на стул.

– Я – Макарофф, – сказал он. – Чем могу помочь?

Трент представился, сел и объяснил, что является работником исследовательской лаборатории Пуллмана и что у него в горном вольере девять гончих: шесть взрослых и три щенка.

Комендант сел, сжал руками подлокотники и откинулся на спинку стула.

– Почему они не в каком-нибудь из государственных изоляторов?

Трент посмотрел ему в глаза.

– Потому что я был уверен, что там, где они сейчас, собаки будут в большей безопасности, и был прав. Все изоляторы заражены. А мои собаки абсолютно здоровы. Более того, комендант, я выяснил, что переносчиками заразы являются люди. Мы…

– То есть, будь у меня домашняя собака, она могла бы погибнуть?

– Вот именно.

Помолчав, комендант сказал:

– Значит, вы нарушили закон о карантине?

– Да.

– Я и сам иногда так поступал, – признался комендант. – Когда видишь, что приказ глупый, и понимаешь, что он не сработает, то и не выполняешь его. Если ты не прав, тебе дадут пинка, а если прав, наградят. Помню, как-то раз во время Денебианской кампании, когда…

– Вы не могли бы организовать над лагерем воздушный патруль? – прервал его Трент.

Комендант потер подбородок.

– Гончие, да? Нет ничего лучше хорошей охотничьей собаки. Очень жаль, если они погибнут вместе с остальными. – Он помолчал. – Воздушный патруль, хм? Беспилотный?

– У нас два месяца на то, чтобы найти лекарство от этого вируса, иначе на Земле не останется ни одной собаки, – сказал Трент. – Понимаете, насколько важны могут быть эти собаки?

– Все так безнадежно? – Макарофф придвинул к себе видеофон. – Перлана ко мне. – Он повернулся к Тренту. – Где ваш лагерь?

Трент дал ему координаты. Комендант записал их в блокнот.

На экране появилось лицо.

– Да, сэр.

Комендант снова повернулся к видеофону.

– Перлан, мне нужен беспилотный воздушный патруль на 24-часовое дежурство над охотничьим лагерем в… – Он покосился на блокнот. – Секторах 8181-А и 0662-Y, западный склон Олимпика. В лагере есть вольер, в котором содержатся девять гончих. Никто из людей не должен вступать в контакт с этими собаками. – Он облизнул губы. – Врач только что сказал мне, что этот вирус D-D переносят люди.

Когда Трент вернулся днем в лабораторию Пуллмана, Хань-Меерс ждал его в лаборатории Е. Профессор сидел на том же стуле, как будто два дня не вставал с него, и не сводил взгляда с клетки, в которой раньше содержался фокстерьер. Теперь там сидел эрдельтерьер. Услышав шаги Трента, Хань-Меерс обернулся.

– Варли, что это полицейский из Абердина несет в новостях?

Трент закрыл дверь в лабораторию. «Значит, комендант разговорился».

– Сегодня дважды звонили из клиники Флореса, – продолжал Хань-Меерс. – Хотят знать, что мы такого открыли, что они проморгали. Может, полицейский все выдумал?

Трент покачал головой.

– Нет. Просто я выдал свои предположения за факт. Я должен был отправить в лагерь воздушный патруль. Тамошние собаки совершенно здоровы.

Хань-Меерс кивнул.

– Они все лето прекрасно без этого обходились. С чего вдруг именно сейчас понадобился?

– Я боялся, что они уже мертвы. Все-таки я сам их вырастил. Мы вместе охотились и…

– Ясно. А завтра заявим, что все это – большая ошибка. Я-то считал тебя более порядочным…

Трент скрыл гнев за маской равнодушия, скинул пальто и надел халат.

– Мои собаки все лето были изолированы от людей. Мы…

– Люди Флореса провели тщательное расследование, – сказал Хань-Меерс. – Они подозревают, что мы пытаемся…

– Недостаточно тщательное. – Трент открыл шкаф и вынул бутылочку с зеленой жидкостью. – Ты мне поможешь? Или бросишь одного со всем этим разбираться?

Хань-Меерс снял пальто и нашел запасной халат.

– Ты сильно рискуешь, Варли. – Он повернулся и улыбнулся. – Зато какая шикарная возможность утереть нос всем этим докторам медицины.

* * *

На следующее утро в девять часов шестнадцать минут Трент уронил стеклянную пробирку. Она разбилась вдребезги о каменный пол, и спокойствие Трента тоже не выдержало. Он чертыхался в течение двух минут.

– Мы устали, – сказал Хань-Меерс. – Отдохнем, вернемся к работе попозже. Не буду сегодня говорить с людьми из Флореса и остальными. Есть еще…

– Нет. – Трент покачал головой. – Возьмем еще смыв с моей кожи, используя астрингент Кларендона.

– Но мы уже дважды пробовали и…

– Еще раз, – настаивал Трент. – На сей раз добавим синтетическую собачью кровь до фракционирования.

В десять двадцать две Хань-Меерс поставил последнюю пробирку на пластиковый штатив и включил аппарат. Над пробиркой вспыхнула мерцающая серебристая паутинка.

– Ах! – произнес профессор.

Они нашли путь распространения вируса. К полудню модель была готова: латентный вирус укоренялся в потовых железах человека и выходил через поры – как правило, на ладонях – только при эмоциональной нагрузке. Выходя через поры, вирус высыхал и переходил в анаэробное состояние.