Книга Дейзи Джонс и The Six, страница 40 – Тейлор Дженкинс Рейд

– Я не собираюсь отказываться от «Авроры», – возразил Билли. – Она обязательно войдет в альбом.

– Ладно, – ответила я. А потом подняла листок с одной из его песен, так и лежавших там, куда я их швырнула, потрясла перед ним и сказала: – Но вот этой дребедени там не будет.

Билли: Тогда я, кажется, впервые осознал, что… Что на свете нет никого, кто бы так страстно и ревностно относился к своему делу, как Дейзи Джонс. Она пеклась о нашей работе, как никто другой. Готова была буквально вложить в нее всю душу. Как бы ни старался я ей это дело усложнить.

И мне все вспоминались слова Тедди, когда он говорил, что именно она – наш козырь, позволяющий собирать целые стадионы. А потому протянул ей руку и сказал:

– Идет.

И мы обменялись рукопожатием.

Дейзи: Симона вечно говорила, будто от наркотиков человек начинает выглядеть старше своих лет, и, когда я пожимала руку Билли, то разглядела, что в уголках глаз у него мелкие морщинки, кожа вся в веснушках, да и в целом он выглядит довольно потрепанным жизнью, а ведь ему всего-то было где-то двадцать девять или тридцать. «Не от наркотиков ты так состарился, парень, – подумала наивно тогда я. – Это все от протрезвления».

Билли: Не так-то просто было настроиться на совместное творчество после всего того, что мы друг другу наговорили.

Дейзи: Я сказала Билли, что, прежде чем мы начнем что-либо делать, я хочу устроить ланч. Я не готова была садиться с ним писать песни, мучаясь головной болью, пока не съем какой-нибудь бургер. Сказала, что сейчас мы съездим в Apple Pan.

Билли: Когда она уже собиралась сесть за руль, я забрал ее ключи и сказал, что не позволю ей самой куда-либо вести машину. Она уже порядком набралась.

Дейзи: Тогда я отняла у него ключи и сказала, что если он желает сам вести машину, то мы можем поехать на его тачке.

Билли: Мы сели в мой Firebird, и я предложил:

– Давай поедем в El Carmen. Это гораздо ближе.

– Я хочу в Apple Pan. А в свой El Carmen можешь отправляться без меня.

Ни за что бы не подумал, что она настолько дьявольски упряма!

Дейзи: Раньше мне нравилось, когда мужчины называли меня упрямой. И я правда была ужасно упрямой. Потом это прошло. И все стало сразу лучше и легче.

Билли: В дороге я включил радио. Дейзи мгновенно переключила на другой канал. Я вернул обратно. Она снова переключила.

– Это моя машина, черт подери! – возмутился я.

– А уши мои, – парировала она.

Наконец я запустил в магнитофоне запись The Breeze. Попал на их песню «Капелька любви». Дейзи начала смеяться.

– Что тут такого смешного?

– Нравится тебе песня? – спросила она.

Ну, с чего бы мне ставить песню, которая мне не нравится!

Дейзи: – Ты просто ничего об этой песне не знаешь, – сказала я.

– Ты сейчас о чем?

Ему, очевидно, известно было, что эту песню написал Уайет Стоун, но обо всем прочем он был не в курсе.

– Я встречалась с Уайетом Стоуном. Это отчасти моя песня.

Билли: – «Капелька любви» о тебе? – изумился я.

И она начала мне рассказывать об их отношениях с Уайетом, о том, как она предложила ему эти строки:

Мне всегда нравился припев этой песни. Правда очень нравился.

Дейзи: Билли сидел и слушал меня. Всю дорогу до кафешки, пока он вел машину, он меня слушал. Такое, кажется, случилось впервые после нашего знакомства.

Билли: Случись мне сочинить такие классные строки, а кто-то претендовал бы на их авторство, я бы страшно разозлился.

После этого разговора я стал относиться к ней гораздо теплее. Честно говоря, трудно было себе внушать, что у нее нет таланта. Потому что у нее он однозначно был, и немалый. Она прошла настоящую проверку в реальности.

И тут же у меня в голове загундосил противный голос: «А ты вел себя как полный кретин».

Дейзи: Меня это даже рассмешило. То, что для Билли требовался весомый довод к тому, чтобы я требовала себе равного права голоса в собственном же творчестве.

– Расслабься, парень, – усмехнулась я. – Теперь, когда ты все уяснил, может, уже перестанешь вести себя со мной как зазнавшийся чмошник?

Билли: Дейзи умела высказать очень верную критику, выдать именно то определение, которого ты заслуживал. А если ты еще и воспринимал услышанное в нужном ключе… В общем, с ней оказалось не так уж плохо.

Дейзи: Мы с ним уселись у барной стойки, и я, сделав для нас обоих заказ, отложила в сторону меню. Мне хотелось слегка поставить Билли на место. Чтобы он знал, каково это, когда я одна руковожу парадом.

Естественно, он не мог так просто допустить подобного.

– Ты как хочешь, а я собирался заказать себе ореховый бургер.

Я, наверное, пять тысяч раз в своей жизни закатывала глаза – и только из-за выходок Билли Данна.

Билли: Когда мы оба сделали заказ, я решил попробовать сыграть с ней в одну маленькую игру и предложил:

– А как насчет поиграть в вопросы-ответы? Сперва я задам тебе вопрос, потом задашь ты? От ответов чур не уклоняться!

Дейзи: Я ответила, что у меня нет никаких тайн.

Билли: Я спросил:

– Сколько таблеток в день ты принимаешь?

Она поглядела по сторонам, потеребила пальцами соломинку. Потом взглянула на меня:

– От ответа, значит, не уклоняться?

– Мы должны уметь говорить друг другу правду, – сказал я, – уметь честно говорить о самих себе. Иначе как мы вообще сможем вместе хоть что-то написать?

Дейзи: То есть он готов был работать вместе со мной. Вот что я из этого уяснила.

Билли: Я снова задал ей тот же вопрос:

– Так сколько таблеток ты употребляешь в день?

Она опустила глаза, потом подняла взгляд на меня:

– Не знаю.

Я посмотрел на нее скептически, но Дейзи вскинула ладони:

– Да не, на самом деле. Это правда. Я действительно не знаю. Я их не считаю.

– Ты не находишь, что это, вообще-то, уже проблема?

– Теперь моя очередь спрашивать, – отрезала она.

Дейзи: Я спросила его: