Книга Горький шоколад, страница 174 – Валентина Щиброва

***

— Маша, я пришла? Ты где?

Очнувшись от голоса мамы, зовущей из прихожей, я протерла глаза. За просмотром фильма, видимо, задремала на кровати. Приехав из Владимира, я сразу же направилась домой. В квартире было пусто: мама находилась еще на работе, а бабушка на даче — не могла оставить свой огород без присмотра. Но меня это не огорчило, знала, что скоро увидимся.

— Маша? — снова позвала меня мама.

— Я у себя в комнате, — откликнулась я. Выключив телевизор, я встала с постели. Как же я хорошо отдохнула. Мне казалось, что за последнюю неделю во Владимире, ни разу спокойно не спала. — Заснула.

— Привет, дочка! — обрадовалась мама. Но неожиданно ее радость сменилась на удивление. Она остановилась на полпути, разглядывая внимательно мое тело. — Маша … что с тобой?

— А что со мной? — проследила за ее взглядом, тоже осматривая свой помятый сарафан.

— Ты …, - мама приблизилась ко мне и легонько дотронулась до моего лица, убирая спутавшиеся локоны со щеки. — Ты заболела?

— Я? Нет. С чего ты взяла? — улыбнулась я.

— Ты бледная и совсем похудела, — с беспокойством ответила она.

— Тебе показалось, мам. Сейчас лето. Ты же знаешь, что в жару я мало ем, — оправдывалась я. Но прекрасно понимала, что моя худоба слишком бросается в глаза.

— Нет, Маша. Ты никогда так не худела. Ты что там голодом моришь себя?

— Не начинай придумывать чепуху, — обошла ее и мельком взглянула на себя в зеркало. Мне и самой не нравился мой внешний вид.

— Вот чувствовала, что — то не так с тобой. В последние дни совсем изменилась. Не звонишь. На мои звонки не хочешь отвечать. Как будто заставляла разговаривать. Подумала, мало ли? Настроение плохое. Может со своим молодым человеком, с которым ты знакомить меня никак не хочешь…

— Мам, я бы познакомила тебя с ним. Просто никак время не выбрать. Саша много работает.

— Он всегда будет работать, но у людей, в конце концов, есть выходные дни.

— У него другой случай сейчас. Саше срочно нужно было отдать долг. Работает практически без выходных. Все — таки деньги немалые.

— Какую еще отговорку придумаешь?

— Это не отговорки, мама! Ты мне не веришь? — наш разговор переходил в спор.

— Я верю лишь в то, что ты в своем Владимире стала скрытной. И то, что сейчас вижу, все мои сомнения подтверждает. Не знаю, что у тебя там происходит, но мне это очень не нравится, Маша! Ты заставляешь меня сожалеть о твоем переезде. Уж никак не хотела видеть тебя такой!

— Мама, прекрати, пожалуйста! — повысила я голос. — Давай не будем возвращаться к старому, прошу тебя! Можно мне иметь свое право, как жить? Да, я не отрицаю, у меня есть личные переживания, но …

— Нет, Маша, вот на это, — указала она на мои худые плечи. — Я смотреть не собираюсь. Не хочешь рассказывать правду, ну и молчи тогда!

Мама удалилась в прихожую. Поняв, что она явно что — то задумала, последовала за ней. Она схватила свою сумку с полки и вытащила телефон.

— Ты что собралась сделать? — наблюдала за ее движениями. Она хотела кому — то позвонить.

— Иди в свою комнату! — сердилась она.

— Нет, не пойду!

— Иди и не спорь! Але? Ириш, привет еще раз. У меня к тебе просьба. Поговори, пожалуйста, с родственницей своего мужа. Скажи, что Маше нужен больничный, и она неделю, как минимум, точно на работу не придет. Ну, придумай что — нибудь. Да. Срочно. Я потом все тебе объясню. Спасибо.

Мама отключила телефон.

— Зачем ты это сделала? — злилась на ее поступок. — Ты понимаешь, что выставляешь меня посмешищем перед моей начальницей? И ты не имеешь права за меня решать! Ни на какой больничный я не собираюсь! Я не болею!

— Ты скоро в обмороки начнешь падать. Завтра же идем к неврологу!

— Нет, я хочу к бабушке! — протестовала я.

— Не переживай. Теперь с бабушкой будешь находиться всю оставшуюся неделю, и поправляться, — мама, не взглянув на мой разгневанный взгляд, отправилась на кухню.

— Да мама! — прошла за ней следом. — Я не хочу оставаться здесь на неделю!

— Почему? Мы уже надоели тебе? Собственной жизнью захотела жить? — мама зачем — то достала хлеб и нервно начала резать его. — Ты моя дочь. Смирись. И если тебе будет что — то угрожать, то кто, как не мать, поможет справиться.

— Я всегда ценю твою заботу, и ты знаешь. Мы же вроде как прошли этап непонимания и твоей чрезмерной опеки? — я обессилено села на стул. Резко голова закружилась.

— Тебе плохо, Маша? — мама изменилась в лице. Она перестала нарезать хлеб и села рядом.

— Нет, все нормально. Немного голова закружилась, — устало улыбнулась я.

— Девочка моя, что же с тобой такое? — тихо произнесла мама. Она притянула меня к себе и обняла. — Я ради тебя стараюсь, милая. Ты отдохнешь, восстановишь свои силы. Так нельзя. Ты можешь серьезные болячки заработать.

— Я знаю. Мама … мы с Сашей очень сильно разругались неделю назад, поэтому … мне так плохо сейчас, нет аппетита. Я переживаю сильно … я виновата в ссоре, и он не хочет мириться. Но я без него не могу. Очень его люблю, — я прижалась к ней так крепко, насколько могла.

— Девочка моя, — мама поцеловала меня в макушку. — Как же ты его любишь. А я даже не представляю, в кого ты так влюбилась.

— Я тебе фотку показывала.

— Да что твое фото! Ну, симпатичный мужчина. Только по фотографии не скажешь, какой человек.

— У него характер не из легких, — осторожно сказала я. — Вспыльчивый. Но он хороший, мама. Очень хороший.

— Наверно, хороший. Ты же за что — то любишь его, — мама гладила меня по голове.

— Ни за что. Я просто его люблю, — еле слышно ответила я. Никак не могла во всем ей признаться. Язык не поворачивался обо всем рассказать, что происходило со мной во Владимире. Она не примет этого.

— Не расстраивайся так. Если он любит тебя, должен простить. Если конечно, ты …

— Нет, ты чего! — выпрямилась я. — Я верна ему.

— Я даже не подумала об этом, — пожала она плечами. — Ладно, не грусти, слышишь? Побудешь с бабушкой на даче, на свежем воздухе быстрее на поправку пойдешь. И твой Саша подумает обо всем.

— Я … даже не знаю…

— А что тут знать? Маша, не глупи, прошу тебя. Ты плохо себя чувствуешь. Мне больно смотреть на тебя.

— Ладно. Хорошо, — согласилась я. — Только можно тетя Ира не станет никому звонить, я сама предупрежу?

— Я сейчас ей позвоню, — мама встала и направилась в прихожую.

Да, мама во всем права. Я и сама чувствовала, что мне нужен перерыв. Нужна пауза. Иначе, на самом деле, истрачу последние силы, которые мне очень нужны. И только с родными людьми я смогу восстановиться, могу спокойно обдумать и решить, как жить дальше.