Книга Академия Роз. Поцелуй демона, страница 26 – Таисия Васнецова

А мне… Мне не хочется, чтобы так происходило! Он едва ли не первый человек, или нечеловек, в этой академии, кто был на моей стороне и защищал меня. Он невыносимый, но он заботится обо мне. Пусть это происходит из-за метки, но я бы всё равно хотела с ним подружиться.

Мне так не хватает защитника.

— Постой, — повторила снова, когда он снова материализовался, — что не так с моей фамилией?

— Всё в порядке, — качнул он головой.

— Они тебе что-то сделали? — я часто заморгала, — поэтому тебе не нравится, что я тоже Фардеклёр? Пожалуйста, мне надо знать.

Я опустила голову, не в силах смотреть ему в глаза. Леон шумно вздохнул, так устало и обречённо. Ну да, приходится возиться с глупой ведьмой. Это для меня он теперь защитник, а я для него вынужденная досадная неприятность. Он же здесь не по своей воле.

— Чебурашка, — сказал он чуть потеплевшим голосом и за подбородок поднял мою голову, — ты хоть что-то знаешь о демонах и о собственной семье?

— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — пролепетала я, немного сбитая с толку прикосновением его горячих пальцев к моему подбородку. Приятно.

— То есть ты даже не знаешь, из-за чего потомков Круга Роз до сих пор так выделяют? — он вскинул бровь.

— Ведьмы чтят традиции, это дань уважения великим предкам, самым первым ведьмам Рантальи, — заученно оттарабанила я, чем вызвала усмешку у демона.

— Так вам всем говорят? — я утвердительно кивнула, — м-да-а-а. Не ожидал, не ожидал. Ставим пометку в столбик «против».

— Какой столбик? — я не уследила за его мыслью.

— «Против» обучения моей сестры здесь и «за», — хмыкнул он.

— Но чего я не знаю о моей семье? — я распахнула глаза.

— Первые ведьмы-Розы считаются особенными, как и их потомки, потому что в у каждой был свой особенный дар, — ответил Леон, снова став серьёзным, — Фер де Клёр, то есть Фардеклёр, носители огненного дара. Ведьмы вашего рода всегда были против демонов, их сила противоположна созданиям с изнанки и любым проявлениям тьмы и скверны.

— Я не знала… — у меня внутри всё похолодело и опустилось.

Так значит, мы кровные враги? На ресницах задрожали злые слёзы. Почему в моей жизни всё всегда идёт через одно место? Даже мой защитник должен меня ненавидеть и презирать. Матерь-Ведьма, ну как же так? Моя рука безвольно опала с плеча Леона. А я ведь только-только начала верить, что в моей жизни появился солнечный луч.

— Эй, Чебурашка, — позвал меня нахмурившийся демон, — что-то мне подсказывает, наверное, святой дух убитых тобой пирожков, что ты сейчас опять будешь реветь. Дай угадаю, ты уже решила, что мы с тобой враги на век и обязаны друг друга ненавидеть?

— Разве нет? — всхлипнула я, — ты должен меня презирать. Я всё понимаю.

— О Демон-Праотец, — он закатил глаза, — женщины. Сама придумала, сама поверила, сама расстроилась.

— Ты ведь сам сказал, что помог только из-за метки, — припомнила недавние слова, после разборок с Дюбесси.

Леон медленно прикрыл глаза, выражая всю скорбь этого мира, и выдохнул. Открыл глаза и посмотрел на меня, прямо и решительно. Я шмыгнула и поджала губы, стараясь справиться с очередным жизненным разочарованием. Защитник и тот кровный враг.

— Розэ, — кажется, он впервые назвал меня по имени, поэтому я вздрогнула, — ты как маленькая. Я не буду тебя ненавидеть и презирать, ты не сделала ничего мне, моим родственникам, да и вообще я сомневаюсь, что ты способна кому-то что-то сделать.

— Я не такая безобидная, — я обиженно шмыгнула, — я могу подлить тебе в суп слабительного.

Губы Леона дрогнули, растягиваясь в улыбку, он отпустил мой подбородок и захохотал, слегка откидывая назад голову. Я недовольно засопела. Я — ведьма! Я могу сварить почти любое зелье! И не надо мной потешаться.

Я действительно могу подлить слабительное, без всяких шуток. Сидеть на керамическом друге целый день — то ещё удовольствие. А если перестараться с рецептурой, то последствия могут быть достаточно серьёзными.

— Ну не смейся! — потребовала жалобно, — я же серьёзно.

Демон попытался проглотить смешок, посмотрел на меня и снова залился смехом. Я обиженно шмыгнула, плакать уже не хотелось, хотелось злиться. А ещё ударить его сумкой по голове и уйти. Отвратительный демон. Ужасный. Гадкий. Жуткий негодяй.

— У тебя разве не занятия? — спросил Леон, — стоп, а какой сегодня день?

— Воскресенье, — залилась краской.

— Ты меня обманула, — демон шокированно посмотрел на меня и схватился за сердце, — я не ожидал от тебя такого предательства.

У меня вспыхнули уши, а Леон только усмехнулся. Снова издевается. Мы сидели в одном из дальних залов, вокруг меня высились стопки книг про проклятия и способы их снятия. Ведьма Силли права, не стоит оттягивать это дело, если я не хочу потом всю жизнь заботиться о хорьке с премерзким характером.

Сам Мелоун остался в комнате — спать. Для меня это стало тревожным звоночком. С каждым днём часы его сна становятся всё длиннее. Я решительно нырнула носом в очередной том, чтобы скрыть своё пылающее лицо от ехидного демона. Но это опять было не то. Всё не то.

— Как ведьмака хоть зовут? — начал раскачиваться на стуле Леон, заложив голову за голову.

— Мелоун, — ответила я, — то есть это его фамилия. Если честно, я не успела спросить его имя до… вот этого. А потом как-то забыла узнать у одногруппников.

— Ай-яй-яй, Чебурашка, — и укоризненно поцокал языком, — а если он так и останется меховым воротником? Всю жизнь потом будешь звать его просто Мелоуном? Невежливо как-то.

— Я знаю, — снова покраснела я, — но я лучше спрошу, как его зовут у него самого, когда сниму проклятие.

— Ну, удачи тебе, — бросил демон и начал раскачиваться сильнее.

Я поджала губы и пожелала ему навернуться с этого стула. Чёрствый демонический батон. Качается, насмехается. Нет бы помог. Он о проклятиях явно знает больше моего. А если нет, то две лишние руки и пара глаз в поиске мне очень нужны. В ответ на моё раздражение пальцы едва заметно закололо, а сердца коснулось пёрышко холодка.

Я взялась за новую книжку и углубилась в чтение. Эту я взяла, чтобы побольше узнать о природе проклятий. Меня волновало то, что со мной случилось, когда Мария-Фелисса пробовала меня проклясть. Проклятья снимались самостоятельно и раньше времени.

Может, это дело в даре нашей семьи, о котором мне рассказал Леон? Якобы заложенный в нашей крови огненный дар способен очистить от всего этого. Сейчас это казалось мне логичным. Интересно, а какие дары были у остальных пяти родов? Наверняка Леон знает.

Я обернулась к демону и уже открыла рот, как он в очередной раз качнулся, стул под ним жалобно чиркнул ножками по ворсу прохудившегося ковра и резко завалился назад. Леон от неожиданности распахнул глаза и взмахнул руками.