Книга Аполлион, страница 20 – Дженнифер Ли Арментроут

Дикон пожал плечами.

— Ну, она — Аполлион. Ха.

Послышался скрежет отодвигаемого кресла по плитке, и моя голова повернулась на звук. Маркус обогнул стол и остановился передо мной. Ну, я слишком часто говорила ему о расправе прямо в лицо, но он всё равно вчера вступил в сражение, так же, как и Солос.

Я чувствовала себя ужасно.

Маркус положил обе руки мне на плечи. Они слегка дрожали.

— Александрия…

Мой дядя всегда отказывался называть меня уменьшительным именем, а я всегда называла его Декан, учитывая его положение в Ковенанте, но обстоятельства… обстоятельства были теперь другими.

— Маркус?

Прошел долгий, напряженный момент, а затем он заключил меня в крепкие объятия. На этот раз это не были странные вялые объятия, когда я опускала руки по бокам. Я обняла его в ответ, так же крепко, и слезы стали прожигать мне горло.

Мы с Маркусом… ну, мы прошли долгий, долгий путь.

Когда он отпрянул назад, я сдержала вздох. Эти глаза цвета изумруда обычно были холодными, но не сейчас. Смотреть в них было, как будто смотреть в глаза моей матери.

Он резко втянул воздух.

— Я рад, что ты вернулась.

Я кивнула в ответ, часто сглатывая.

— Я рада вернуться.

— Чёрт, мы все можем согласиться с этим, — Люк подхватил пончик. — Нет ничего более противного, чем психически больной Аполлион, запертый в клетке в подвале.

— Ага, — ответила я.

Люк подмигнул и бросил мне пончик. Я его поймала. Повсюду разлетелся сахар.

— Или ждать пока она освободится и станет неуправляемым, — добавил Дикон, пока я откусывала пончик. Он окинул взглядом стол: — Или ждать пока кто-то, не будем упоминать имя, не послушает нас и не подойдет поздороваться.

Щеки Оливии покраснели, когда она встала. Она медленно приблизилась, ожидая пока я закончу жевать. Я начала было извиняться.

— Мне так жаль…

Она врезала мне в живот. Сильно. Я согнулась пополам, хватая ртом воздух.

— Боги.

Оба, Солос и Маркус, выступили вперед, но я отмахнулась от них рукой.

— Всё в порядке. Я заслужила это.

Затем я осознала, что они переместились не для того, чтобы защитить меня, а оградить Оливию. Я полагала, что никто не был на все сто процентов расслаблен, когда я была поблизости. Думаю, мне не стоит их винить, пока я имею в своем распоряжении наиболее мощное оружие на земле, и всего лишь несколько дней назад я испытывала желание применить его против них.

— Ты однозначно заслужила это, — голос Оливии дрогнул. — Ты осознаешь, насколько ужасно я себя чувствовала, когда Маркус спустился вниз и нашел меня сидящую там, словно кучку дерьма? Я помогла тебе сбежать.

Я подумала, что она ударит меня снова, поэтому отступила назад.

Оливия провела руками по своим густым локонам.

— Но теперь мне лучше, особенно после того как я ударила тебя, — потом она резко шагнула вперед и обняла меня.

Я погладила её по спине, надеясь, что она не изменит своего мнения и не вырвет мой спинной мозг.

— Мне действительно очень жаль.

— Я знаю, — она отступила назад, улыбаясь. Её глаза были подёрнуты дымкой.

Лаадан была следующей. Красавица с волосами цвета вороного крыла как всегда была элегантной. Одетая в сидящую по фигуре красную водолазку и белые слаксы, она заключила меня в теплые объятия. Она пахла весенними розами, и когда она отступила назад, мне не хотелось её отпускать.

— Мы поговорим позже. Обещаю, — сказала она, и я поняла, что она говорила о моем отце. Взяв мою руку, она подтолкнула меня к свободному месту рядом с Оливией. — Сядь. Поешь.

Окинув взглядом стол, я наблюдала, как пластиковую тарелку пустили по кругу, каждый из присутствующих выкладывал что-то из еды на тарелку. Даже Леа, которая не сказала мне ни слова, положила немного креветок. Когда тарелка вернулась ко мне, у меня потекли слюнки, но прежде мне надо было кое-что произнести.

— Ребята, я на самом деле сожалению обо всём, — я опустила взгляд вниз на тарелку, но потом заставила себя поднять глаза. — Я знаю, что была кошмаром и мне жаль… мне жаль, что вам пришлось пройти через это.

Маркус сел на своё место.

— Мы знаем, что ты была не в себе, Александрия. Мы понимаем.

Сидящая рядом с ним Леа прочистила горла.

— Я всё-таки предпочитаю сумасшедшую версию Аполлиона, нежели под воздействием Эликсира, если быть честной, — она взглянула на меня, густые ресницы прикрывали её глаза цвета аметиста. — Было довольно странно наблюдать, как ты пряталась за Айденом.

— Ты была довольно разной, — согласился Люк, и затем вздрогнул. — Дружище, Эликсир — это не шутки.

— Ты пряталась в шкафу, — Дикон считал нужным уведомить меня.

Тыкая в лапшу, я насупилась, когда время, проведенное под воздействием Эликсира, всплыл на поверхность.

— Могу поспорить, было забавно за этим наблюдать.

— Не знаю, назвал ли бы я это забавным, — в разговор вклинился новый голос.

Моя голова дернулась вверх, и мое сердце перевернулось в груди. Айден стоял в дверном проёме, одетый, как всегда — как Страж. Он прошествовал к столу и взял коробку с коричневым рисом. Он прислонился к столешнице, линия его челюсти была напряжена, глаза были как кремень.

Его взгляд встретился с моим. Своей коробкой он указал на мою тарелку.

— Ешь. Тебе надо поесть.

Все уставились в свои тарелки, когда я подняла вилку, которую даже не поняла, как уронила. Я рискнула украдкой посмотреть на Айдена, когда накручивала на вилку лапшу. Он наблюдал, всегда наблюдал.

Дикон предложил мне палочки.

— Ты не должна есть вилкой.

Я послала ему кроткий взгляд.

— Я выгляжу как человек, который умеет пользоваться палочками?

Он ухмыльнулся.

— Притворщица.

— Салага, — ответила я ему тем же.

Он закатил глаза.

— Это не так уж и сложно. Вот, давай покажу тебе.

Импровизированный урок по использованию палочек для еды под руководством Дикона и мой абсолютный провал разрядил внезапно возникшее неловкое напряжение за столом. Смеясь, я сдалась, когда Айден, наконец, приказал своему брату позволить мне спокойно поесть.

Приступив к еде, я слушала разговор, который шел за столом. Разговор не был ни о чем важном, и я поняла, что они ждали, пока я закончу с едой, прежде чем настоящий, необходимый разговор займет место.

Я покончила со всем, что мне положили, доела остатки риса, которые Айден выложил мне на тарелку, когда пробирался вокруг стола, и затем съела все сахарные пончики.