Онлайн книга «Кукла на троне»
|
– Я девушка, – сказала Мира. – Я люблю цветы. – Желаете показать свою власть? Но кому? Гвардейцы и так преданны вам, а я здесь – только гость. Демонстрация власти для собственного удовольствия вашего величества? Капитан напрягся, но Мира жестом успокоила его. – Кайр Джемис, я разделяю ваше желание побеседовать, но не одета для долгих прогулок. Пройдемте же в чайный салон… – Прикажете продолжить путь? – уточнил капитан, когда владычица двинулась назад к вагону. – Не сразу. Сперва соберите для меня букет, – Мира развела ладони, – вот такого размера. Они уселись через стол, как для стратемной дуэли. Кайр беззастенчиво разглядывал Миру, она – его. То был жесткий, закаленный, всего повидавший головорез. Сквозь угрюмую опытность вояки проглядывала некая чертовщинка: озорной огонек, лихая дерзость юноши. Эта искорка притягивала интерес Минервы. – Как я вижу, кайр, вы не очень жалуете власть имущих? – Только тех, ваше величество, кто выставляет власть напоказ. – В чем же причина ваших чувств? В том ли, что к своим годам вы все еще не достигли власти? – Я видел много славных парней, погибших из-за дурацких приказов. Власть – ответственность и бремя. Не люблю тех, кто думает иначе. – Вы весьма откровенны. – А вы предпочитаете трусость или ложь? Мира сменила тему. – Где ваш грей, кайр? Разве не всюду грей сопровождает хозяина? – Сейчас у меня нет грея, ваше величество. За прошлый год я потерял троих. – Соболезную. – Не стоит. Они погибли потому, что были глупы и неуклюжи. – Вовсе не из-за дурных приказов хозяина? – Я не даю дурных приказов. Прозвучало как упрек в адрес Миры. Или показалось?.. – Насколько я помню, кайр, у вас имеется пес. Почему вы его не взяли? – Шаваны пристрелили бы его. Шаваны сделают все, чтобы разозлить и унизить нас. Они любят дрянные выходки. Убить собаку. Напугать коней. Посмеяться над возрастом посла… или ростом… Джемис глянул в стену выше макушки Минервы. Беседа все отчетливей напоминала поединок. Что ж, коль желаете сеанс фехтования – извольте. – Кайр, меня волнует одно противоречие, не поможете ли? Когда я сообщила герцогу о будущих переговорах с Мораном, он советовал выбрать малоценного человека на роль посла, ибо, скорее всего, тот будет убит. Затем я попросила дать мне в провожатые кайра – и герцог дал вас. Говорят, вы – один из самых дорогих ему вассалов. Неужели ошибаются? – Милорд не посылал меня. Я вызвался сам. Он был против, но уступил моей просьбе. – Вы напросились на переговоры? Зачем? – Из любопытства, ваше величество. – Из любопытства к Морану? Джемис издал смешок. – Моран – обычный лошадник, не интересней прочих. Мне любопытны вы. – Отчего же? – Все уважаемые мною люди имеют разное мнение о вас. Я захотел составить собственное. – И каково оно? – Пока что я заметил одно: вы любите спрашивать, но не отвечать. Мира развела руками: – Справедливо. Спрашивайте. – На что вы надеетесь, ваше величество? – На Янмэй Милосердную, на свой ум и немножко – обаяние. – Это в целом. А в данном конкретном случае? Откуда вера, что Моран склонит пред вами колено, а не нанижет на пику вашу голову? Мира изобразила милейшую улыбку. – А разве это не романтично: грозный дикарь-кочевник склоняет колено перед хрупкой девушкой? Он не сможет противиться красоте контраста! Тем более, я буду в красивом платье и с букетом цветов. Джемис пронизал ее взглядом, склонив голову набок. – Девушки часто переоценивают свою власть над мужчинами. Думают: можно миленько улыбнуться, хихикнуть, стрельнуть глазками, отпустить шуточку – и все будет хорошо. Думают, можно даже покапризничать – это ведь украшает девушку, парни не могут противиться капризной красотке… А потом вдруг выходит так, что эту саму красотку по кругу приходует весь отряд: сначала ганта, потом шаваны. И знаете, что самое забавное? Миленькая улыбочка какое-то время остается на лице. Девица еще верит в свою власть – минутку-другую, как бы по инерции. Мира ответила серьезно: – У меня не было подобного опыта. Поверю вам на слово: капризы не помогут. А как на счет поезда? Состав должен впечатлить западников. Они поклоняются духам коня и быка – самых больших и быстрых зверей, каких знают. Разве их не впечатлит машина больше быка и быстрее коня, созданная моими предками? – Шаваны видели поезда, ваше величество. Они видели искровые лампы, банковские векселя, печатные книги. Шаваны – дикари, но не идиоты. – Тогда, возможно, Моран умеет играть в стратемы? Я предложу ему партию и одержу блестящую победу, после чего он склонится пред моим острым умом. – Я очень надеюсь, что ваш запас иронии исчерпается к моменту встречи с Мораном. Вождь дикарей – последний, кто сможет оценить такого рода шутку. – Очень жаль. Грустно общаться с людьми, лишенными чувства юмора. Джемис поставил локти на стол, смерил Минерву взглядом исподлобья. – Есть ли что-то еще в арсенале вашего величества? – Ну, даже не знаю… Как на счет поединка чести? Мой воин против воина Степного Огня. Победитель получает все. – И кто же станет, простите, вашим воином? Капитан Шаттэрхенд? Мира подмигнула: – Я подумывала о другой кандидатуре… Говорят, вы – лучший мечник Севера. – Один из пяти лучших. – Окажете любезность – убьете для меня Морана? На лице кайра Джемиса проступило насмешливое, почти унизительное снисхождение. – Вы представляете себе, как ведут переговоры западники? Думаете, вы с Мораном сядете за стратемный столик и миленько побеседуете?.. Шаваны говорят только с позиций силы. Когда они слабее, то не разводят бесед, а убегают. Когда же сила за ними, они показывают ее всеми способами. Орут, гарцуют, машут клинками… – Ох, как страшно!.. – ввернула Мира. – …убивают пленников на ваших глазах, – тем же снисходительным тоном продолжал Джемис. – Например, разрывают лошадьми на куски или размалывают копытами. Могут прикончить кого-нибудь из вашей свиты – кого-то малоценного, чья смерть не сорвет переговоров. Могут поскакать на вас галопом, обнажив мечи, будто атакуют. Мне кажется, ваше величество никогда не встречали кавалерийскую атаку. Вы успеете помянуть всех Праматерей к тому моменту, когда они осадят лошадей и расхохочутся над своей шуткой. Вы почувствуете себя испуганным затравленным зверенышем, не сможете думать ни о чем, кроме страха – вот только тогда они начнут переговоры. |