Книга Кукла на троне, страница 33 – Роман Суржиков

– Вы – владычица, – ответил Серебряный Лис. – Только прикажите.

Церемония затянулась на несколько часов. Чтобы не держать солдат на морозе, Мира распустила два полка, оставив на плацу лишь один. Рота за ротой выстраивались перед нею и произносили слова присяги. Затем то же проделал второй полк, за ним – третий. Рано стемнело. Выполняя приказ владычицы – «Хочу увидеть все ваши лица» – факельщики шагали перед строем, освещая солдат. Смотрелось глупо, но и торжественно до дрожи. Пятно света выхватывало лица одно за другим, поочередно. Слитная масса войска распадалась на отдельных людей – живых, уставших от войны, потрясенных и раздавленных поражением. Миру терзал стыд. За то, что мучает солдат, затягивая ритуал. За то, что так молода и ничего не видела в жизни, особенно – в сравнении с этими людьми. Даже за то, что мерзнет, стуча зубами, и думает не столько о присяге, сколько о горячем вине и теплой постели. Стыда она хлебнула полной ложкой.

Мира не смела надеяться, что солдатам пришлась по душе ее выходка. Однако генерал, как ни странно, выглядел довольным. Когда церемония окончилась, сказал:

– Благодарю, ваше величество, – хотя никакие протоколы не требовали от него слов благодарности.

Мира спросила – больше из вежливости:

– Скольких людей не хватает?

– Каждого шестого. По факту, ваше величество, у меня не три полка, а только пять батальонов.

– Очень печально…

– Да, ваше величество.

– А что с другими частями? Корпус генерала Гора?

Серебряный Лис, кажется, хотел сплюнуть под ноги, но удержался и только чмокнул губами.

– Генерал Гор заключил сделку с лордом-канцлером. Теперь назначен верховным главнокомандующим армии Земель Короны, и я должен ему подчиняться. Два полка его корпуса стоят на южной околице Фаунтерры, таким образом, чтобы никогда не контактировать с моими людьми. Зато герцог Ориджин или кто-то из его вассалов через день устраивают смотр солдатам Гора. Искровиков приучают подчиняться кайрам.

– А генерал Уильям Дейви?

– Он до сих пор в Мелоранже со своим единственным полком. По правде, ваше величество, мои пять батальонов – все, что у вас есть.

Мира не смогла скрыть выражение лица, и генерал хмуро кивнул:

– Да, ваше величество, это ничто. Мы не выдержим ни единого боя против войск лорда-канцлера. И нет среди моих парней такого, кто не молился бы, чтобы вы как можно дольше хранили мир с Агатой. Но, что бы ни случилось, мы есть у вас.

Этой ночью Мира особенно тщательно глушила мысли вином. «Мы есть у вас… Воины помнят, что вы для них сделали…» Я ничего не решаю. От меня ничто не зависит. У меня никого нет. Я одна в красивой и блаженной печали!

К моменту, когда ноги стали ватными, а в глазах начало двоиться, Мира почти смогла убедить себя в этом. Да, присяга – фарс, пустая формальность. А если и нет, то пять батальонов абсолютно ничего не меняют. И сам генерал сказал: «Солдаты молятся, чтобы я хранила мир». Это я и делаю, не так ли? Я прекратила войну, разве этого мало? Чего еще можно хотеть от восемнадцатилетней девушки?

Мира уснула, почти успокоившись.

А утром даже сквозь похмелье почувствовала: что-то в ее душе стало наперекосяк. Что-то мешает, будто гвоздь, вколоченный в грудину.

* * *

Герцог опоздал на тридцать минут. Мира вызвала на шесть, он явился в половине седьмого. Стоило бы отчитать и отослать его, а вызвать в другой день. Но тогда придется снова лицезреть его агатовскую ухмылочку. Лучше уж поговорить сегодня.

– Вам следует объясниться, милорд.

– Нижайше прошу простить, ваше величество, – ни следа раскаяния в голосе. – Меня задержало очень радостное событие. Надеюсь, оно порадует и вас: моя сестра едет в столицу.

– Леди Иона прибыла в Фаунтерру?

– Из-за сильной непогоды в Южном Пути сестра не успела на коронацию, о чем невероятно сожалеет. Но сейчас она в землях Короны. Прислала весточку из Излучины, за несколько дней будет в столице и выскажет вам свои поздравления.

– Я приму их, милорд. Однако я позвала вас не затем, чтобы обсуждать леди Иону.

– Да?.. – герцог округлил глаза в деланном удивлении. – Что же еще достойно обсуждения?

– Вопросы власти, милорд. Государственные дела.

Ориджин хмыкнул.

– Коль так, ваше величество, не предложите ли сесть? Никак невозможно стоя обсуждать вопросы власти.

Она не предложила, он сам отодвинул кресло и уселся. Не лицом к Мире, а вполоборота – этак расслабленно, по-хозяйски.

– Какой конкретно вопрос волнует ваше величество?

– Не какой-то конкретный, милорд, а все вопросы в целом. Точнее – ваш подход к их решению.

Герцог невинно пожал плечами:

– Мой подход в том, что вопросы решаются, не так ли? И без малейшего беспокойства с вашей стороны.

– Именно это меня волнует. Вопреки нашим договоренностям, вопреки данному слову лорда, вы устранили меня от управления Империей. Ваши люди забрасывают меня пустыми и малозначимыми делами, в то время как существенные решения принимаются без моего ведома.

– Рискну отметить, что ваше величество неправы. Ваши подписи стоят подо всеми весомыми указами: назначения высших чиновников, передислокация войск, организация восстановительных работ в столице, оповещение лордов о новом созыве Палаты Представителей, выделение средств госпиталям и выходных пособий ветеранам войны – каждый документ завизирован вами.

Мира досадливо поморщилась. Да, все верно: ей подсовывали бумаги – она подписывала.

– Ваши люди не дали мне времени как следует ознакомиться с документами.

– О, простите им такую поспешность! Они лишь стараются как можно быстрее выполнять свою работу.

– И, что гораздо хуже, я не владею нужными сведениями, чтобы принимать решения. Вы назначаете людей, которых я не знаю. Как понять, достойны ли они должностей? Вы выделяете три тысячи эфесов на ремонт мостов и набережной. Как понять, много это или мало? Да и есть ли в казне эти три тысячи? Я не видела бюджета Империи, финансовых отчетов, состояния казны! Вся значимая информация скрывается от меня! Зато меня пичкают эскизами платьев, значениями парфюмов, тонкостями церемоний, протоколами, ритуалами!

Герцог лукаво улыбнулся:

– И ваше величество прекрасно справляется с этими тонкостями. Коронация прошла великолепно, все гости тронуты вашей душевностью. «Голос Короны» написал о вас: «Императрица Минерва – подлинное воплощение милосердия и благородства. Она послана Праматерью Янмэй как лекарство, что исцелит тяжкие раны, нанесенные стране войною». Красиво, правда? Очерк составил придворный комментатор, искренне восхищенный вашим величеством. Разумеется, я проверил и утвердил текст перед выпуском в печать…