Книга Буря времен года, страница 55 – Эль Косимано

– Мы должны ей помочь.

Я приподнимаюсь, но Флёр тянет меня назад, снова заставляя пригнуться, и указывает на тень под кабинками, которая, двигаясь плавно, точно призрак, пробирается между сваями и скрывается из виду.

– Сдавайся, Эмбер. – Хантер сплевывает кровь, покрепче перехватывая рукоятку ножа. – Выходи оттуда, и я сделаю это быстро.

Эмбер едва держится на ногах, ее лицо так густо измазано кровью, что я чувствую запах даже отсюда. Хантер с деланым нетерпением смотрит на часы. Пока его голова опущена, призрак из-под кабинок – Хулио – наносит удар. Он выскакивает из тени, швыряя Хантера на спину и выбивая у него из руки боевой нож. Сцепившись, противники катаются по асфальту, пока Хантеру не удается схватить Хулио за горло.

Флёр быстро поднимается на ноги, но Эмбер оказывается проворнее. Она подскакивает и поднимает нож Хантера. Хулио дергается и паникует. Широко раскрыв глаза, он замахивается и вслепую наносит Хантеру удар, тяжело и часто дыша. Что-то падает на асфальт и несколько раз подпрыгивает, мигая красным глазом. Эмбер проводит ножом по горлу Хантера.

Хантер оседает. Хулио кашляет, жадно хватая ртом воздух, и выкатывается из-под обмякшего тела Хантера. Ветерок приносит безошибочно узнаваемый запах смерти.

Эмбер отступает от ширящейся лужи крови Хантера. Прочь от красного огонька, мерцающего в ее центре.

Боевой нож выскальзывает из ее трясущейся руки и со стуком падает на землю.

Мы с Флёр медленно приближаемся. Затаив дыхание, мы смотрим, как останки Хантера поднимаются в воздух, точно искры от костра, и ветер рассеивает их над кабинками, пляжем и лесом, повсюду и нигде, этот ливень умирающих фейерверков, гаснущих в ночи.

Хулио отползает от передатчика Хантера, его дыхание с хрипами вырывается из поврежденного горла.

– Что только что произошло? – вопрошает Эмбер тонким, срывающимся голосом. Ее бьет дрожь. Она обхватывает себя руками, с трудом подавляя рыдания.

Хулио открывает рот, но не произносит ни слова.

Мы его убили. Мы рассеяли Время года в воздухе. Предполагалось, что мы незаметно исчезнем. Отключимся от сети. Но теперь… теперь нам крупно повезет, если нас вообще когда-нибудь перестанут искать.

– Это я виноват, – хрипит Хулио. – Он вцепился мне в горло. Я не мог дышать. Я просто…

Мари хватает передатчик Хантера и выключает его, блокируя поступающий в Обсерваторию сигнал, после чего поворачивается к нам, сжимая передатчик в кулаке.

– Это была самооборона. Вы меня слышите? – Ее голос дрожит, на лице застыла маска яростной решимости, когда она пристально всматривается в каждого из нас. – Они напали на нас, и мы защищались. Мы живы. Все мы. И я не позволю никому из вас в этом раскаяться! – Она засовывает дрожащий кулак в карман. – А теперь перестаньте лить слезы и давайте убираться отсюда, пока еще кто-нибудь из них не появился.

Флёр бросается к Хулио, заключая его в крепкие объятия и шепча ему на ухо успокаивающие слова. Поппи и Чилл медленно приближаются, поддерживая Вуди под руки. Мы с Эмбер спешим на помощь.

Мы опускаем Вуди на землю. Поппи роется в своем рюкзаке в поисках швейной иглы и нитки. Чилл прорезает дыру в штанах Вуди, а Мари готовит его ногу к наложению швов.

Мы с Эмбер отступаем с их пути. Должно быть, она чувствует, что я наблюдаю за ней. Она встречается со мной взглядом, задерживаясь на мучительно короткий миг перед тем, как потупиться. Не могу сказать, плачет ли она из-за сломанного носа или от горя. Она вытирает нос рукавом и наклоняется, чтобы поднять боевой нож Хантера. Ее руки дрожат, когда она очищает лезвие. Собравшись было засунуть его за пояс, она вдруг останавливается и протягивает нож Вуди рукояткой вперед.

– Возьми его, – говорит она и отворачивается, вытирая слезы с лица. – Ты получил ранение в ногу и заслужил это оружие.

Она вкладывает клинок ему в ладонь и опускается на асфальт в нескольких футах поодаль, хмуро глядя на прожженную в рукаве дыру. Виднеющаяся в прорехе кожа покрыта волдырями и воспалилась. Она проводит языком по зубам, пачкая губу в крови.

– Я видела, как Стражи гнались за тобой до самого леса, – говорит она Флёр и, морщась, ощупывает свой нос. – Сколько их было?

Флёр переводит взгляд на меня, и я отворачиваюсь, не в силах вынести его тяжести.

– Всего двое, – отвечает она, прочистив горло. – Мы с Джеком разобрались с ними. Ничего особенного.

Эмбер поднимает бровь, явно подозревая Флёр во лжи, но прежде чем она успевает сказать хоть слово, Хулио опускается перед ней на колени.

– Позволь мне помочь тебе, – мягко обращается он к ней и морщится, осматривая ее нос. – Прости, но мне придется сделать тебе больно.

Он аккуратно кладет руки ей на лицо, глядя ей прямо в глаза, и быстрым щелчком вправляет хрящ. Из-под крепко зажмуренных век Эмбер брызжут слезы, и она испускает пронзительный вопль.

Хулио стягивает с себя толстовку, комкает ее и прикладывает к носу Эмбер, чтобы остановить кровь. Она хватает его за руки, прижимает их к своему лицу и не отпускает. Она наклоняется к нему с вымученным, дрожащим вздохом, и ее синяки начинают бледнеть и исчезают, кровотечение замедляется.

Флёр вкладывает свою руку в мою.

Мгновение спустя, показавшееся вечностью, Эмбер резко распахивает глаза.

Заметив, что все мы пялимся на нее, она смущается, и сквозь запекшуюся кровь на ее щеках проступает розовый румянец. Она тут же отбрасывает руки Хулио и тычет пальцем себе в переносицу, потом поднимается на ноги.

– Пойду приведу себя в порядок. Кто-нибудь, угоните для нас машину.

– Я этим займусь, – вызывается Хулио, слегка пошатываясь на ногах.

– Смотри, чтобы тебя не арестовали, – предупреждает она его.

– Меня-то? – со смехом отмахивается он. – Никогда такого не было.

– Сентябрь 1989 года? – Их взгляды встречаются, и щеки Эмбер вспыхивают. – Просто будь осторожен, – говорит она. – Ты можешь понадобиться мне позднее.

Она поднимается по пандусу к кабинкам для переодевания, а Хулио смотрит ей вслед.

– Я пойду с тобой.

Флёр быстро пожимает мне руку и бежит за Хулио. Мне хочется оттащить ее назад. Удержать при себе. Смерть Хантера слишком свежа в моей памяти.

Для нас больше не существует ни лей-линий, ни передатчиков, ни стазисных камер. Я привез ее сюда, чтобы она была в безопасности. Чтобы выжила. Однако когда за нами явились Стражи, я ни черта не мог сделать, чтобы защитить ее.

Стоящий у меня за спиной Чилл прочищает горло, и я отрываю взгляд от Флёр.

– Вуди в порядке? – спрашиваю я его.

– Да. – Он снимает очки и трет глаза. – Думаю, да.

– А сам как?

Чилл весь дрожит. Или просто потрясен. Страх и озноб иногда выглядят одинаково, и самые глубокие раны зачастую увидеть труднее всего.