Онлайн книга «Целую, твой Франкенштейн. История одной любви»
|
К нам подходит Рон. Он в полной уверенности, что демонстрация удалась. – Все в восторге от Клер! – гордо заявляет Рон. – Как только разглядели мою девочку поближе, сразу стали говорить, какая она замечательная. А знаете что? Давайте сходим куда-нибудь на ужин. Я угощаю! Проголодался так, что готов ухлопать целого быка! – На ваше счастье, его уже «ухлопали» на скотобойне, – сухо отзываюсь я. – Я лишь пытаюсь подружиться с вами, Райан. – В голосе Рона слышится обида. – Спасибо, я не ем мяса, – отвечаю я. – Значит, все-таки не парень, – бормочет Рон себе под нос. – Пошли с нами, Рай! – уговаривает Виктор. – Пройдемся до рыбного ресторана. Никакого мяса! Пока Рон забирает Клер у восхищенной публики, Виктор шепчет мне на ухо: – Мы потом встретимся? – Ты хочешь увидеться позже? – Я хочу увидеться и сейчас, и позже. – Я позвоню, – обещаю я. Рон возвращается с сумкой «Адидас», в которую он запихнул сложенную пополам Клер. И вот мы уже на улице. Моросящий дождь размыл контуры зданий. Протекторы на подошве моих ботинок оставляют узорные отпечатки на глянце влажного тротуара. Я оборачиваюсь: следы постепенно исчезают под дождем. На дороге, словно длинная змея с сотней красных глаз, выстроились в пробке машины. Слышатся гудки, шум города. Нескончаемый убаюкивающий звуковой фон. Дождь усиливается. Люди прячутся под капюшонами и зонтами, бегут по своим делам. Все в наушниках, лица освещены экранами сотовых. Разобщенное, атомарное существование. Мне становится одиноко. Одиноко ли мне? Одиночество всегда что-то нарушает. Ко мне подходит Полли Ди. – Признаю, я вела себя грубовато. Хочу извиниться. Я могу пригласить вас выпить? – Почему бы нет? Куда пойдем? – Я член одного клуба – тут недалеко, на другой стороне Трафальгарской площади. Вскоре мы идем сквозь анфиладу уютных комнаток с деревянными панелями на стенах, в некоторых горят очаги. Мы будто перенеслись в прошлое. Например, в 1816-й. Садимся за столик, нам приносят вино в декантере, а Полли Ди заказывает хлеб и сыр. – Обожаю это место, – улыбается она. – Время здесь как будто исчезает, я чувствую невероятную свободу. – А вам не кажется, что вы посреди театральных декораций? Не слишком ли сильна атмосфера девятнадцатого века? – Мы не те, за кого себя выдаем. Каждый играет свою роль, – философски замечает Полли. Я молча рассматриваю ее замшевые сапожки с бахромой. – На фуршете я слышала краем уха, что вы трансгендер, – не смущаясь, продолжает она. – Так и есть. – Вы создали себе прекрасный образ. – Это не образ, а мое истинное я. Точнее оба моих «я», составляющие меня как целое. – Да, я понимаю, – кивает Полли, но все равно спрашивает: – В качестве партнеров вас привлекают женщины или мужчины? – У меня был опыт и с теми, и с другими. Как выяснилось, я предпочитаю мужчин. – В сексе? – Да. – А когда вы были полностью женщиной? – А я и сейчас полностью женщина, хотя частично мужчина. Именно так я себя ощущаю. Отвечу на ваш вопрос: некоторое время у меня были попытки построить отношения с женщиной. Ничего не вышло. – Что именно не вышло? Любовь или секс? – Любовь, – неохотно говорю я. – А можно я возьму у вас интервью? Трансгендеры сейчас в моде. – Мода здесь ни при чем, – сухо замечаю я. – Нет-нет, я хотела спросить вас как врача. Каково это: принимать тестостерон, пройти через пластическую операцию? Вы можете стать живой легендой! – Полли, я не Кейтлин Дженнер [35]. И не надо обо мне писать в «Vanity Fair». – Почему? – искренне недоумевает Полли. Я молча ем сыр. Так проходит несколько минут. Наконец, до Полли доходит, что необходима новая тема для разговора. Она подливает мне вина и, глядя в глаза, задает очередной вопрос: – Вы знакомы с Виктором Штейном? – Да. Кстати, вы обошлись с ним довольно жестко сегодня. – Дело в том, – Полли снимает заколку и встряхивает головой, позволяя волосам свободно рассыпаться по плечам, – что я не верю рекламным россказням про ИИ. О благе человечества никто заботиться не станет, решения будут принимать роботы! Однажды мы проснемся, а за окном совершенно другой мир. – Такой день может настать в любой момент, и причин тому предостаточно: климатическая катастрофа, ядерный взрыв, деятельность Трампа или Болсонару. Или осуществится сюжет «Рассказа служанки» [36]. – И я о том же, – подхватывает Полли. – Мы думаем, будто изменения произойдут медленно, постепенно, давая возможность привыкнуть, адаптироваться. Только не в случае с искусственным интеллектом. А секс-роботы вообще отвратительны! – Серьезно?! А как же «Интеллектуальные вибраторы»? Теледильдоника? Полли хохочет. Смех неожиданно преображает ее: исчезает воинственность, черты лица смягчаются. – Редакция выдала мне задание протестировать секс-игрушки и электронные приложения для женщин. Это было незабываемо! – объясняет она. – Оказывается, можно установить себе специальное приложение для секс-терапии, и оно заменит друга, о котором вы даже мечтать не могли. – Еще бы, – едко замечаю я. – У вас есть друзья? – Естественно. А у вас? Вместо ответа Полли вдруг меняет тему. – А что вы делали в Мемфисе? – спрашивает она. – Моя статья о выставке висит на сайте фонда «Wellcome Trust». – Пришлете мне ссылку? Дайте-ка я запишу вашу почту. Я отправляю ей с телефона ссылку. – Статья о том, какое влияние роботы оказывают на человеческие взаимоотношения и наше психическое здоровье. Кстати, влияние не обязательно негативное, – говорю я. – То есть вы не считаете секс-роботов злом? – в очередной раз перебивает Полли. |