Книга Студентка на перевоспитание, страница 15 – Ольга Соул

— Жду в понедельник на паре, Александра! И только попробуй не прийти.

Она вышла, забрав мой призент и громко хлопнув дверью.

Сашка

С появлением Тихомирова в моей жизни бессонных ночей стало гораздо больше. В этот раз мне не спалось из-за странного конца этого прекрасного вечера. Вот кажется, что я права. Ну права же! А с другой стороны, чувствую, как на душе кошки скребутся. Макс ведь не виноват, что у меня так сложились отношения с родителями, а вследствие этого, взгляды. Наоборот: он теперь рядом и поддерживает меня. Снова дурной характер завставил обидеть хорошего человека. Я потянулась к телефону и стала набирать сообщение, но потом заметила, что на часах полночь.

— Да, Саша, вот лежит он и ждёт твоих извинений. И вообще, чего это я буду извиниться? Максим на меня надавил — я показала коготки. Пускай и делает первый шаг.

Если честно, не умею я извиниться. Закуталась в плед, как всегда это делаю, и потопала на кухню. Электрочайник зашумел, а я вспомнила про коробочку со сладостями.

— Как же вкусно. Ммм… — белый лукум с кокосовой стружкой просто таял во рту.

Ну не могу я быть в соре с человеком, который покупает мне турецкие сладости, завтра напишу сама. С лёгкостью убедила себя, что лукум заставил подобреть.

Проснулась от того, что Аристотель носится по квартире, первым делом пришлось идти его выгуливать.

— Саша, доброе утро!

Я обернулась и увидела Клавдию. Сегодня она выглядела более опрятно и жизнерадостно.

— Вот, ты просила, а я не смогла на месте усидеть, — она протянула лист бумаги в файле.

— Давайте посмотрим, — зевнула и взяла документ.

Быстро пробежавшись взглядом по строчкам, поняла, что это заключение судебно-психиатрической экспертизы вполне похоже на подлинное. «Вот бы у меня была хоть маленькая практика в этой сфере. Я же про признание человека недееспособным знаю, как кот наплакал», — подумала, но не подала виду.

— Подождите пару минут, пожалуйста. Я сейчас переоденусь и мы займёмся этим вопросом.

Клавдия села на лавочку возле подъезда, разминая пальцы.

— Не волнуйтесь. Всё будет хорошо.

Я улыбнулась ей самой искренней улыбкой и побежала собираться. Одной рукой сделала себе бутерброд, второй гладила белую рубашку, а между всем этим поглядывала в телефон, где была открыта книга «Права граждан с психическими расстройствами» Аргуновой*. «Я обязательно выучу всё это», — дала себе обещание. Очень хотелось быть полезной, а для этого нужны знания.

Клавдия, словно статуя, сидела на том месте, где я её оставила. Она взглянула на мой деловой костюм, который пару дней назад Олег незаметно похитил из моего шкафа в родительском доме, и спросила:

— Мы куда?

— В психушку! — объявила я.

Женщине ничего другого не оставалось, как пойти следом.

В больнице, в которой выдали заключение, с нами не стали говорить. Главврач очень по-хамски объяснила мне, что у меня нет полномочий задавать ей какие-либо вопросы. К моей подопечной, ждавшей меня в парке, я возвращалась с пустыми руками и немного злая.

— Вот психану, выучусь на адвоката и будут у меня такие дамочки ходить по струнке смирно, — сама не поняла, что сказала, и тоже рухнула на скамейку.

— Не получилось?

— Не хотят говорить. В суде мне тоже скажут, что я не имею оснований. Обидно.

— В этой психбольнице работает какая-то знакомая моей невестки, — сообщила Клавдия.

— Да понятное дело, что всё схвачено. Такие большие связи, раз смогла провернуть подобную гадость?

— Нет. Откуда у девушки из деревни могут быть большие связи в столице?

Я призадумалась.

— Странно это всё. Нужно было создать фейковую историю болезни, потом повозиться с заявлением на признание недееспособности, потом договорить заключение и протолкнуть всё это в суде. А вы ни сном, ни духом. Должны быть хорошие связи или внушительная сумма.

— Какая сумма, Саша. Мы не из богатых.

Постучав пальцами по дереву, я встала.

— Пенсию, говорите сын получает?

Она кивнула.

— Ну, хоть в банк давайте сходим.

Я и сама до конца не понимала, что хочу узнать в банке по этому поводу, но так лучше, чем ничего.

Мы попали к очень молоденькой и приятной сотруднице (после мегеры в больнице, пожалуй, все приятными покажутся).

— Здравствуйте. Чем могу помочь?

— Добрый день. Мы бы хотели узнать состояние пенсионного счёта Клавдии…, — я замолчала потому, что фамилия была написана в заключении, но я забыла.

— Усуповой, — она сказала сама.

Экономист неодобрительно на нас посмотрела.

— Это вы? Могу я увидеть ваш документ?

— Документ? Ах, да, сейчас.

Я сделала вид, что роюсь в сумке.

— Не может быть! Забыли. Была уверена, что положила твой паспорт в сумку, тётя. Наверное, забыла на столе, когда кофе пила.

Клавдия лишь молча хлопала ресницами.

— Как хорошо, что вы фотографируете клиентов, когда выдаёте карты, — я широко улыбнулась, — а личную информацию, к счастью, можно по памяти рассказать.

Девушка поняла, на что я намекаю, и задав Клавдии пару вопросов, принялась что-то клацать в планшете.

— Всё у вас в порядке. Деньги ежемесячно поступают на счёт, никакие дополнительные услуги не были оформлены. Вас что-то конкретное интересует?

— Нет. Просто тётя у меня рассеянная, недавно потеряла карту. Мы хотели узнать, не пользовался ли ей кто-нибудь посторонний.

— Почему не заблокировали?

— А она нашлась. Да, очень быстро. Но меры предосторожности лишними не будут.

Экономист снова на нас посмотрела, как на дурочек.

— Последняя транзакция была выполнена час назад. Это были вы?

— Да-да. Спасибо.

Мы попрощались и вальяжно вышли из отделения банка.

— Ничего не поняла, — первое, что сказала Клавдия на улице.

Я вздохнула с облегчением, ведь не зря врала.

— Сын пользуется вашей карточкой. И пенсия приходит на неё, как и приходила, — пояснила я.

А потом мою темноволосую головушку посетила вполне логичная мысль:

— А что если они не очень сильно запаривались с этим всем, а просто развели вас?

— Не знаю, — вздернула плечами она.

— Денег у вас нет, обратиться не к кому, да и не разбираетесь вы в таких вопросах. А если ещё учесть шок, то вообще можно поверить во что-угодно.

— Получается, я четыре месяца жила в депрессии из-за того, что для окружающего мира — я психически больна, а на самом деле это может быть просто развод?