Книга Студентка на перевоспитание, страница 26 – Ольга Соул

«Это было адски больно». Посмотрел на Сашку и понял, что сегодня она «мужик» чуть больше, чем я. До сих пор не могу поверить, что решился.

— Почему ты это сделал? — первым делом она спросила, когда мы вышли из салона.

— С недавних пор почувствовал в себе силы сделать что-то импульсивно, а не взвешивать по сто раз.

Мой ответ был предельно честным, за исключением того, что я не сказал о причине моих перемен. А причина крылась в ней.

К этому часу на улице стало очень темно, поэтому я позволил себе огромную наглость и поймал Сашкину ладошку в свою. Мы прошли через большой парк плечом к плечу в тишине, а я всё ждал, что девушка окажет сопротивление. Этого не случилось — тепло её руки по прежнему грело мне душу. И от этого было ещё сложнее. Я старше Саши, я — мужчина, значит, именно я должен думать головой и не позволить ей сделать ошибку. В девятнадцать только начинается жизнь: есть возможность заниматься тем, что по душе, путешествовать, влюбляться, сжигать мосты, переворачивать всё с ног на голову. Уверен, что её ждёт огромное будущее и человек, с которым она сможет стать счастливой. Но, то ли эгоизм, то ли огромное светлое чувство не позволяет от неё отказываться.

Саша начала разговор неожиданным вопросом:

— Макс, а ты веришь в бога? Или в судьбу?

— Я — атеист и огромный скептик.

— Что ж, тогда спасибо Фемиде.

И молчание снова повисло в воздухе, но оно не давило, не заставляло чувствовать неловкость. В этом молчании я не был одиноким.

Как назло, зазвонил мобильник.

— Шурка на проводе.

Догадался, что это был Олег.

— К родителям? На ужин? Это что-то новое… Хорошо. Я сейчас на Андреевском.

Она спрятала телефон в сумку. Во второй раз мы не осмелились прикоснуться друг к другу.

— Тебя подвезти?

— Спасибо. Дядя заберёт.

Когда мы подошли к машине, которую я оставил на парковке, показалось, что Саша нервничает.

— Ты, наверное, поезжай.

— Я останусь. Не хочу оставлять тебя одну ночью на улице.

Олега долго ждать не пришлось. Он подъехал и опустив стекло, обратился ко мне.

— Добрый вечер. Максимус, а ты что тут делаешь?

— Привет. Не поверишь, из тату-салона вышел.

Яблонского перекосило. Он знает меня слишком хорошо и, наверное, подумал, что это какая-то шутка.

— Максим действительно сделал татуировку, — вмешалась Саша.

— Бомба! Сейчас должен снег упасть или метеорит. Покажешь?

— Я подумаю. Хорошего вам вечера, друзья.

Саша залезла к Олегу и до последнего смотрела на меня через лобовое стекло, а я на неё, кутаясь в бежевое пальто.

— Ох, и влип же ты, Тихомиров.

Дома было пусто. Еще бы! У меня нет собаки, чтобы встречала у порога, размахивая хвостом. И на душе было паршиво. Хотелось дать нам с Сашей шанс, но здравый смысл цеплялся за все возможные предрассудки. Сходил умыться холодной водой, а мысли свежее не стали. Сегодня я отчётливо увидел, что тоже небезразличен Саше, и странные события последних дней нашли логическое объяснение. «Как можно было быть таким слепым болваном?»

Чтобы развеять тоску, захотелось сыграть. Это единственное из творчества, чтобы было в моей жизни, хотя равнялось скорее заученной технике, а не таланту. К гитаре я уже не прикасался несколько лет с того момента, как расстался с Ритой. Руки на автомате перебирали струны, превращаясь в что-то похожее на песню Арии «Я свободен».

Так и уснул в обнимку с семиструнной на кресле в гостиной, а утром, сняв плёнку и обработав татуировку кремом, поспешил на работу. Когда у меня проблемы на личном фронте, я всегда хватаюсь за работу, словно утопающий за спасательный круг. Но в этот раз проблема сама собой не решится. Саша везде со мной: и в университете, и на работе, и в голове.

— Максим Эдуардович, здравствуйте! Звонил адвокат Медининой, хотел с вами поговорить, — Эля сообщила, как только я пришёл в офис.

— Доброе утро! Зачем я ему понадобился, да ещё с начала рабочего дня?

— Не знаю.

— Ну, ладно.

Я зашёл в кабинет, решив позвонить по записанному ею номеру.

— Здравствуйте! Вас Тихомиров беспокоит. Моя ассистентка передала, что вы хотели со мной связаться.

— Да, верно. Я хотел предложить вам встретиться.

— С какой целью?

— Поверьте, это в ваших интересах. Вам будет удобно через час в «Палаццо»?

— Хорошо.

Если честно, чутьё подсказывало, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет, но я обязан был услышать то, что мне хотят сказать.

Латышев — хороший адвокат. Странно, что это дело — первое, в котором мы оказались оппонентами. Профессиональные качества я, безусловно, оценил, а вот как личность он мне не понравился. Он был слишком пафосным, под стать своей клиентке.

— Прошу прощения, у меня немного времени для беседы, — сообщил, сев за столик.

— Я не задержу, Максим Эдуардович.

Официант принёс меню, но я не стал делать заказ.

— Не буду юлить, дело идёт не совсем так, как хотелось бы моей подзащитной.

— Не понимаю, как это меня касается.

— Вероника Львовна знатно пострадала. Я наслышан, что вы — борец за справедливость. Неужели вы позволите «Империи красоты» выйти сухими из воды?

— Господин Латышев, я, как и вы, отстаиваю интересы своего подзащитного. Тем более, в этой ситуации вины компании, оказывается, нет.

— Может, стоит остановиться на стадии снижения суммы выплат?

— Что?

Уже было очевидным, куда он клонит, но я продолжал ломать комедию.

— Вы заслуживаете не только на оплату услуг. Подумайте над нашим предложением. Вы в любом случае выиграете дело, но можете получить гораздо больше.

Я встал из-за стола и ушёл. Больше всего в своей профессии не люблю ужей, которые начинают изворачиваться, когда становится горячо.

Словно почувствовав, позвонил Усиков. Моим долгом было сообщить ему об игре, которую затевают противники. Но и он подкинул новость:

— Корягин не выходит на связь, даже расчёт не забрал. Я не могу до него дозвониться, а жена говорит, что он на выставку косметических средств поехал. Значит, она не знает, что он уволился.

— Понял. Вот вам и крот нашёлся.

Сашка

В родительском доме никогда ещё не было так пусто. Словно с моим уходом эти стены потеряли душу. Встречать вышла мама в переднике, который свидетельствовал о том, что на столе будет еда не из ресторана.

— Вот, доставил, как и просили.