Онлайн книга «Невеста на уикэнд»
Молча открывая и закрывая рот, я смотрела на то, как Костик невозмутимо вытер рот, и сжал мое лицо ладонями. Он открыл рот и, медленно кивнув, словно предлагая последовать его примеру, шумно вдохнул. Я машинально повторила за ним и только поняла, что всё это время не дышала. Сделав жадный глоток воздуха, я увидела полотенце, которое мне подал шеф. — Спасибо, — хрипловато произнесла я и промокнула лицо и шею. — Я бы и так успокоилась. — Мой способ быстрей и действенней, — ответил Колчановский и забрался под одеяло. — Всё, я спать. Добрых снов, тигрик. Я отложила полотенце на тумбочку со своей стороны кровати, улеглась, повернувшись спиной к Костику, и подтянула одеяло под подбородок. После закрыла глаза и прошептала в ответ: — Добрых снов. — Угу, — промычал Колчановский. Я некоторое время слушала его размеренное дыхание, но вскоре мое сознание начало путаться, и сон, наконец, сжал меня в своих крепких объятьях. Объятья оказались не только крепкими, но и жаркими. Что мне снилось в эту ночь, у-у-у… Почти всё то же, что мы вытворяли с Костиком, имитируя бурный секс, только уже по-настоящему. И шею он мне целовал, и бретельки спускал, и вообще… Я даже чувствовала тяжесть мужского тела, и вспотела под этой тяжестью. Наверное, потому и проснулась, прервав тот самый акт в сновидении. Открыв глаза, я попыталась пошевелиться, но не смогла даже сдвинуться с места. На мне лежала половина начальника. Костик удобно устроился на животе в позе морской звезды. Верхушка этой конструкции, то есть голова, находилась рядом с моим ухом и сопела в него. Рука почти лежала на моей шее, но, слава Богу, только почти. Может поэтому я еще дышала, с трудом, но всё же… Помимо длани на мне удобно расположилось плечо, часть торса, бедро, нога, короче, половина начальника, как я и сказала. Удобству Колчановского я никоим образом не мешала, кажется, он даже не заметил, когда начал прессинг собственного бухгалтера. Однако бухгалтер с такой постановкой вопроса согласен не был. — Эй, — шепнула я. — Эй. Колчановский остался глух, нем и сопел по-прежнему сладко. Лежал бы в стороне от меня, я, может быть, даже умилилась, но этот кабан влез в мое интимное пространство! Кровожадно оскалившись, я ущипнула шефа от всей своей бухгалтерской души. — С-с-с, — зашипел змеище, дернувшись в сторону, и я добавила ему локтем в бок. — Озверела? — Ты чуть не раздавил меня, — ответила я и блаженно вздохнула, ощущая свободу. — Можно было просто толкнуть, — проворчал Костик, отползая на свою половину. — В следующий раз так и сделаю, — пообещала я, поворачиваясь на бок. — Чудовище. — Ты, как всегда, очарователен. — Такой уж родился. — Угу. — Ага. И мы снова уснули. Эротические сны меня больше не терзали, гранитной плитой мышц никто раздавить не пытался, и потому утром я встала даже в благодушном настроении, обнаружив свои ноги на шефе. Теперь он ютился на самом краю, а я лежала поперек кровати, отвоевав территорию тихой сапой. Однако смущенно хмыкнув, я убрала нижние конечности с Колчановского и слезла с кровати. Уже подойдя к двери ванной комнаты, я обернулась и посмотрела на спящего ангела с приоткрытым ртом. Спящий шеф был милым. Он не иронизировал, не давал прозвищ и не заставлял орать, симулируя оргазм, на весь дом. Вполне приличный человек, хоть и Колчановский. Затем перевела взгляд на предплечье и, увидев синяк, снова смутилась. Хотя… Чего это я смущаюсь? Синяк — это следствие борьбы за живучесть, а то, что по-хозяйски завладела ложем, так имею права. Во-первых, женщина, во-вторых, ни к чьему умерщвлению это не привело, а значит, всё хорошо. Посчитав инцидент исчерпанным, я ушла в душ. Когда я закончила с водными процедурами, шеф всё еще изволил почивать. Огорчаться этому факту я не стала — хотелось спокойно одеться и закончить утренний моцион без комментариев и подначек. Но вот выходить из комнаты без Костика мне было страшно. Этот кошачий концерт, который мы учили ночью, заставлял стыдиться и прятать глаза. Может, молодое поколение и отнесется к этим воплям павианов в брачный период с юмором и снисходительностью, то перед старшими поколениями мне было неловко. Я успела пошуметь феном в ванной, одеться, накраситься, а моя спящая красавица всё еще мусолила подушку. Меня такой расклад не устроил. Желудок напомнил, что завтрак — трапеза необходимая. А еще мне было скучно, как бывает в любом малознакомом месте, где ты не можешь чувствовать себя свободно и вынужден полагаться на хозяев или того, кто привез тебя в это место. Меня привез Колчановский, и это ему нужно было прыгать обезьяной, чтобы позабавить почтеннейшую публику и сорвать овация. Я здесь являлась лишь дополнением для достижения целей своего начальника. А раз так, то он за меня в ответе, за мой желудок и досуг. И значит… Я подошла к кровати и, нагнувшись, ласково позвала: — Счастье мое, открой глазки. Глазки остались закрыты. Я поджала губы и тихонько потрясла шефа за плечо. Он промычал нечто невразумительное, отвернулся на другой бок, отмахнувшись от меня, как от назойливой мухи, и завернулся в одеяло, став похожим на большую гусеницу. — Костя, — позвала я. — Просыпайся. Костя! — Отстань, чудовище, — ответил шеф, и я поняла, что надеяться на кого-то, кроме себя любимый, не приходится. — Ну, ты нарвался, — мрачно пообещала я. После взяла стакан с водой, который стоял на тумбочке со стороны шефа, ухмыльнулась и набрала в рот воды. Долг, говорят, платежом красен. С силой ткнув кулаком в спину Колчановского, я дождалась, когда он обернется, пылая возмущением и гневом, и разрядила ему в физиономию всю обойму своего водомета. — А-ах! — шумно вдохнул Костик, часто моргая мокрыми ресницами. Я утерла губы тыльной стороной ладонью и заявила прежде, чем он успеет наговорить гадостей: — Я хочу есть. Глаза Колчановского округлились, взгляд полыхнул бешенством, и я снова поспешила напомнить ему: — Я — твоя вселенная. Он накрыл лицо ладонями и снова повалился на подушку, простонав: — Угораздило же меня связаться именно с тобой. Я присела в кресло, сложила руки на коленях и ответила ему преданным взглядом. Колчановский сел на кровати, посмотрел на меня исподлобья и протяжно вздохнул. — Корми меня полностью, — произнесла я и жизнерадостно оскалилась. — Маленький кровосос, — буркнул шеф, поднимаясь с кровати. — Могла бы уже сходить и позавтракать. Зачем нужно было мочить меня? Ночью щипаешь, утром мочишь. Что это вообще такое? — Бухгалтерский бунт, — ответила я. — Осмысленный и беспощадный. И без тебя я носа из комнаты не высуну после нашего представления. Мне стыдно. — А надо мной издеваться не стыдно? — Костик обернулся от двери ванной комнаты. |