Книга Мой далекий близкий, страница 22 – Юлия Николаевна Николаева

— Ладно, давайте быстро, — позвал нас мужчина, пряча улыбку.

Я ещё раз кратко передала суть последних событий.

Когда замолчала, Кирилл вдруг спросил:

— Ты Анастасия Киреева?

Я настороженно кивнула, запоздало подумав: я ведь не знаю этого человека, вдруг он совсем мне не друг?

— Девушка за пару дней стала в городе известной личностью, — хмыкнул мужчина, посмотрев на Вику, она нахмурилась.

— Все так серьезно? — задала вопрос.

— Более чем, — кивнул Кирилл, посмотрев на меня, продолжил: — Кто-то пустил слух, что компромат у тебя. Не просто, что ты можешь его найти или получить к нему доступ. Люди считают: бумаги у тебя на руках.

Я только открывала и закрывала рот. Да что за черт? С момента разговора со Звягиным даже суток не прошло, а такие изменения…

— Но кто? — задала вопрос. — Звягин?

Кирилл пожал плечами.

— Этого я не знаю. И если честно, знать не хочу. Даже если бы я не улетал сейчас, то все равно бы не полез. Эта не моя игра.

Повисла тишина, Вика бросила на меня виноватый и тревожный взгляд, я только пожала плечами. В принципе, предсказуемо. Зачем кому-то рисковать своей жизнью ради незнакомой девушки?

— Кирилл, — позвала Вика, — может, есть кто-то, кто мог бы помочь Насте? Кто-то, кто может быть заинтересован в компромате, но не варится в этом котле?

Мужчина немного подумал, вздернув брови и глядя в стену. Я поймала себя на мысли, что он мне нравится. Не как объект для чувств, а как человек.

Он казался скопищем странных противоречий: показательно красивый, но при этом очень мужественный. Улыбается, а глаза серьезные, цепкие. Кажется одновременно простым парнем и человеком, к которому лучше не приближаться. Нравится или нет, но Кирилл определенно притягивал к себе взгляд.

Наконец, он повернулся, посмотрев на Вику.

— Ну… есть один человек, который может ввязаться.

— Кто? — тут же спросила она.

Кирилл приподнял брови, сжимая при этом губы, словно говоря: ты сама знаешь.

Но первым подал голос Тима.

— Нет, — сказал тут же, — не вариант.

Кирилл развел руками.

— Подожди, Тим, — Вика, нахмурившись, спросила: — Ему это может быть интересно?

— У него давние терки с одним типом, Драгунский его фамилия, — пояснил Кирилл, а я насторожилась. Если мне не изменяет память, мужчина с такой фамилией приходил к нотариусу. — Тот его прижимает в бизнесе, прижимает сильно, и само собой, вряд ли такое кому-то понравится. Можно попробовать подкупить его бумажками на Драгунского, — он пожал плечами. — Конечно, вопрос, надо ли ему лезть в такое… Но он парень отчаянный, может и ввязаться.

Снова наступила тишина. Я оглядела всех присутствующих. Тима был напряжен и явно недоволен, Вика, скорее, обескуражена.

Посмотрев на своего мужчину, сказала:

— Раз это единственный шанс, мы должны попробовать.

Тима усмехнулся, качая головой.

— И как ты себе это представляешь?

— Поедем к нему с утра, тянуть с этим тоже не стоит. В выходной он должен быть дома.

Тима, откинувшись на спинку стула, снова покачал головой.

— Ты мое мнение знаешь.

— Тим… — начала Вика, но он ее перебил:

— Он псих, Вик.

— Нет, — она мотнула головой. — То есть… Мы расстались два года назад, он не будет…

Она терялась в словах, Тима только выставил руки ладонями вперед.

— Я понял, тебя уже не переубедить. Ладно, поехали, — он встал, мы вскочили следом.

Кирилл проводил нас, мы успели уже одеться, когда снова появилась Ангелина. На этот раз она держала на руках сонную девчушку лет двух.

— А вот у нас тут гости, — улыбаясь, показала на нас. — Они уже уходят. И мы скоро поедем на машине, а потом полетим на самолете, да, Ритусь?

— Папа, — позвала малышка, Кирилл, взяв ее на руки, обнял, она обхватила его ручками и ножками.

Ангелина стояла, глядя на них с счастливой улыбкой. А потом бросила взгляд на Тиму и, смешавшись, отвела глаза, словно стесняясь своего счастья. А потом снова посмотрела. Я украдкой бросила взгляд на Тиму.

И вдруг увидела: их связывает что-то свое, личное. И это что-то такое сильное, что его не разрушат ни годы, ни люди. Это не выгрызается из памяти, не засыпается кучей новых воспоминаний. Их связывает боль. Лежит каменной глыбой на дне души и вырывается наружу только обрывками слов и вот такими взглядами.



И все-таки, подумалось вдруг: они живут и даже счастливы. А вот у меня так и не получилось.

Мы вышли на лестницу и молча спускались вниз, каждый, кажется, думал о своем. Уже оказавшись в машине, Тима спросил:

— Куда теперь?

— Поехали к нам, немного поспим и с утра поедем. У нас завтра самолет, — заметила Вика мне, — мы одним днем прилетели.

— У тебя телефон с собой? — поинтересовался у меня Тима, глядя в зеркало заднего вида.

— Я его выкинула недалеко от аэропорта.

Он усмехнулся.

— Разумно.

Приехали мы на Черную речку, в небольшую двушку, скупо обставленную. Первым делом я полезла в душ. Смывала с себя все произошедшее за день и ночь, освобождая от мыслей. Хотя бы ненадолго.

Я понимала одно: выбора у меня особенно нет. Если этот неизвестный откажется помочь, то придется делать ноги. Но далеко ли я убегу, когда столько людей желает меня найти?

Растеревшись полотенцем, я посмотрела на свое отражение. Боюсь, что побег — это не выход. А что выход? Найти эти бумаги, вот что. Когда они будут у меня на руках, я смогу хоть что-то выставить в свою защиту. А сейчас я просто букашка, над которой занесли ботинок.

В квартире было тихо, я прошла в комнату, где стоял диван и легла на него. Несмотря на полную событий ночь, сон не шел. Часы показывали шесть утра, я крутилась с боку на бок, еще через час не выдержала и встала.

Тихо прошмыгнув мимо второй комнаты, порылась в ящиках кухни. Кофе был только растворимый, я бухнула побольше, нужно было как-то взбодриться.

И когда уже пила напиток, глядя на переулок внизу, услышала шаги. Вика, сонно потирая глаза, зашла в кухню, Тима шмыгнул в душ.

— Я вас разбудила? — задала вопрос, Вика мотнула головой.

— Нормально. Сейчас позавтракаем и поедем.

Помедлив, я все же спросила:

— Этот человек… Кто он?

Девушка замерла, раздумывая, потом сказала:

— Мы с ним когда-то встречались. Он непростой человек. Но… — она покивала своим мыслям. — Но он не так плох, как может показаться.