Книга Хочу быть твоей, страница 29. Автор книги Юлия Николаевна Николаева

— Куда тебя отвезти? — спросил Давид.

— К торговому центру у станции.

Он кивнул, и воцарилась тишина. Возле остановки я увидела машину Тимы и непроизвольно вжалась в сиденье. Ждёт меня? Догадался, что я хочу сбежать? Извини, но в этот раз тебе меня не остановить.

Через пару кварталов, я, повернувшись к Давиду, спросила:

— Так что? Объясните вы мне, что к чему?

Он хмуро вздохнул, постукивая пальцами по рулю в ожидании сигнала светофора.

— Все не просто, Вика. Но в одном ты права, от благотворительности я далёк.

И в это момент случилось странное: раздался глухой удар, Давид шарахнулся в сторону, а я только смотрела, как, словно в замедленной съёмке, расползаются по стеклу трещины вокруг небольшой дырочки. Смотрела и не могла отвести глаз, пока Давид не рявкнул:

— Пригнись!

И я послушалась, даже не сообразив, что происходит. Повернула голову к мужчине и увидела темную густую жидкость, пропитавшую его рубашку в районе правого плеча.

— В нас, что, стреляли? — наконец, дошло до меня.

— Не дергайся, Вика, — Давид поморщился от боли, выглядывая в окно. Вокруг уже собралась толпа зевак, машины сигналили, объезжая нас. На помощь никто не спешил.

— Вам нужно в больницу.

— Не буду спорить, — он продолжал морщиться, держа рану рукой, — Вика, будь умницей, достань у меня из правого кармана джинсов телефон и позвони Грачеву, его номер есть в исходящих. Еще было бы неплохо сделать перевязку. Только не из чего.

Я успела за время его монолога набрать неведомого Грачева, он ответил почти сразу, я приложила телефон к уху Давида.

— Меня подстрелили, рядом с рестораном, на светофоре Кирочной улицы. Приезжай, мы будем в тупике рядом с Кузнецова.

Наверное, ему ответили, потому что он сделал знак убрать телефон. Отложив его, я залезла в рюкзак и достала свою рубашку.

— Можно попробовать перевязать, — сказала несмело, — правда, я не умею.

Давид, усмехнувшись, ответил:

— Я тебе помогу.

Улица Кузнецова располагалась в двухстах метрах от светофора, и скоро мы тормозили там. Все это время я зажимала рану Давида рубашкой, пока он управлял левой рукой. Для перевязки пришлось достать две футболки и порвать их. Я накладывала импровизированные бинты под его руководством, Давид, периодически морщась, рассматривал меня. Было неловко, потому что находились мы лицом к лицу. Вдруг он спросил:

— А ты куда собралась, Вика Царева?

Я подняла на него взгляд, замерев.

— В смысле?

— У тебя рюкзак шмоток, попросила отвезти к станции…

— К торговому центру, — поправила я, он усмехнулся.

— Ладно, как скажешь. Давай сюда заводи край.

Наконец, с перевязкой было покончено. Не знаю, насколько хорошо вышло, но Давид перестал держать рану второй рукой, что радовало. Он откинулся в кресле, прикрывая глаза.

— Что теперь будет? — задала я вопрос.

— Ничего, сейчас Грачев приедет и будем думать.

— Кто такой Грачев?

— Один умный человек.

— Он отвезёт вас в больницу? А полиция? Вы будете обращаться к ним?

Давид, открыв глаза, посмотрел на меня.

— Думаешь, стоит?

— Вас же хотели убить…

— Хотели бы, убили, а это так, показательное выступление.

Я нахмурилась.

— Типа припугнули?

— Ага.

— То есть, вы знаете, кто это? Так почему не обратиться в полицию?

— Потому что это не имеет смысла. И на твоём месте я бы тоже к ментам особо не рвался. Начнутся вопросы, кто да что. А тебе и рассказать нечего.

— Вы о чем?

— О том, что у тебя рюкзак шмоток и ты собралась бежать. А я твой любовник, и меня пытались убить. Сечешь?

Я немного похлопала глазами.

— Вы, что, головой поехали? — не удержалась все-таки. — Намекаете, что я к этому причастна? Да мы с вами даже не знакомы толком.

— Успокойся, я тебя не обвиняю, — он снова откинул голову, закрывая глаза, — просто даю понять, что вопросов будет слишком много, оно тебе надо?

Воцарилась тишина, я смотрела в окно, Давид, кажется, дремал, периодически морщась. Ситуация выглядела просто абсурдной. Мы по сути не попытались ни скрыться от возможной второй попытки, ни вызвать ментов. Вообще ничего не сделали. Сидим тут с пробитым лобовым, и пусть весь мир подождёт. Я покосилась на Давида. Напуганным его не назовешь. Скорее всего, он знает, кто и за что в него стрелял. И уверен в том, что убивать не будут. Пока. Я-то как умудрилась во все это вляпаться?

— Я знал Дронова-младшего, — сказал вдруг Давид, не открывая глаз, а я застыла, нервно сглотнув. Кажется, бросило в холод. Уставилась на бледное лицо мужчины, ожидая продолжения.

— Егор привел его ко мне, тот хотел заработать быстрых денег. Дрон за него поручился, и я согласился. Когда парнишка пропал, Дрон прибежал, умоляя его найти. И я нашел. В сорока километрах от города сбитого насмерть машиной.

Я сложила пальцы домиком на переносице, закрывая глаза. Чего угодно ожидала, но только не этого. Господи, я два года жила в каком-то своем мире, я даже не знала, что это Егор пристроил Артема… Да я ничего толком не знала, не хотела знать.

Давид, открыв глаза, перевел на меня взгляд.

— Что ты знаешь о его смерти, Вика Царева?

Ответить я не успела, в окно со стороны Давида постучали. Повернувшись, он открыл дверцу, в салон заглянул невысокий коренастый мужчина под пятьдесят, светлые волосы, голубые глаза смотрят внимательно, почти сканируют.

— Жить буду, — заметил Давид на нахмуренные брови мужчины, — отвезешь нас в заказник.

— Меня тоже? — удивилась я.

— Надо разобраться, что к чему, — ответил тот, — когда буду уверен, что ты в безопасности, отпущу.

Отлично. Просто замечательно, блин. Выйдя, я пнула пыль ногой, она поднялась столпом. Давид, выбравшийся из машины с помощью вновь прибывшего, усмехнулся.

— Она у нас с придурью, Грач, имей в виду.

Мужчина усмехнулся в ответ, быстро взглянув на меня, и мы прошли к его машине. Давид добавил:

— Если надо кому-то сообщить, что не будешь ночевать дома, давай сейчас.

Бросив еще один тяжелый взгляд, на который мужчина никак не отреагировал, я включила телефон и набрала Катькин номер. Она сняла после четвертого гудка.

— Да, Вик? — голос встревоженный, мысленно выдохнув, я постаралась говорить максимально ровно.

— Кать, мы тут с девчонками с работы решили немного посидеть в баре, я, наверное, поздно буду. А может, вообще, у кого-нибудь останусь. Не переживай, хорошо?