Книга По следам прошлого, страница 28 – Юлия Николаевна Николаева

— Чего тогда глаза грустные?

— Напилась вчера, до сих пор в себя прихожу.

— Бывает, — хмыкнула Светка, — в последнее время все какие-то нервные. Герман вот тоже вчера напился, вы не вместе случайно?

— Обошлось. Он-то с чего?

— Разве он делится? Но рожу-то похмельную не спрячешь.

После выступления я заглянула к Герману, он был грустен и зол одновременно.

— Чего надо? — поинтересовался невежливо.

— Зайти можно?

— Уже зашла.

Я села на стул напротив его стола.

— Проблемы? — задала вопрос, немного понаблюдав. Он махнул рукой.

— Ты моя главная проблема, так и знал, не надо было тебя брать на работу.

ПРОДА

— Что такое?

— Смолин звонил, велел не спускать с тебя глаз. Интересуется даже тем, о чем ты разговариваешь с девицами. Мне, что, прослушку на тебя ставить?

— Мне ты это по большому секрету рассказываешь?

— Ангелина, — посмотрел он укоризненно, — я твою историю знаю, что неудивительно, при желании раскопать ее нетрудно. Интерес Смолина тоже просвечивается. А вот моего интереса вообще не видно. Выходит, я тут работаю за спасибо, а получать, если что, тоже буду я.

— От кого же тебе получать?

— Да хоть от кого. Твой брат был непростым человеком, уверен, многим интересно найти его убийцу.

— Ты такой умный, Герман.

— Я читаю много.

Не удержавшись, я прыснула, чем весьма разрядила обстановку. Он тоже усмехнулся, косясь на меня.

— Ангелина, я человек простой, мое место меня устраивает, я с девками всю жизнь вожусь, а тут ты со своими мужиками.

— Подумаешь, одного брюнета завела.

— Зато какого.

— Какого?

Он промолчал.

— Ты о нем что-то знаешь? — задала я вопрос.

— Что я могу о нем знать, задушевных разговоров мы не вели.

— И все-таки?

Немного помявшись, Герман перегнулся через стол и сказал негромко:

— Информация личного характера.

— То есть Смолин о ней не знает?

— В конце концов, моя обязанность — девки, всякими брюнетами пусть занимаются остальные. Но спокойствия ради я справочку навел.

— И? — мне было жутко интересно, что он скажет, потому как Серега информацию сообщил пустяковую.

— Мне, знаешь ли, сугубо повезло. Случайность, от которой никто не застрахован. О помощи я попросил одного своего приятеля.

— Из органов?

— Упаси бог. Совсем наоборот, он к делу подошел обстоятельно, нарыл целое досье, с фотографиями.

— Фотографии интересные?

— Не очень, думаю, ты видела его с более выразительных ракурсов. Короче, дело не в том. На вид он парень как парень, родился, учился в Питере, после института отслужил в армии, но что интересно, остался еще на два года, добровольно, как я понимаю. Поехал в боевые места. После вернулся в Питер, пару лет нигде не светился, потом открыл свое дело на пару с каким-то мужиком.

— С каким?

— Имен не помню.

— Что в этой информации интересного?

— В этой ничего. Зато у моего осведомителя есть дружок, прикинь, как совпало, он с этим парнем вместе служил.

— Серьезно? — факт показался мне интересным. — Рассказал что-нибудь?

— Не очень много, дружок служил, когда твой брюнет был контрактником. Так вот, парень твой был чуть ли не золотой, мог пробраться, куда угодно. Рассказывали, он в одиночку уничтожил группировку неприятеля. Боевая подготовка на высшем уровне, как можно догадаться. Основная профессия — стрелок.

Я присвистнула.

— При желании эту информацию можно раскопать?

— Можно, но сложно, надо напрягаться. Все, кто служил в тех местах, предпочитают молчать о боевом прошлом, тем более, о том, что видели и знают. Сама понимаешь, крови пролито немало, а за что — понятно не всегда. Но самое интересное в другом: по армейским документам парень проходит совсем иначе. Отслужил два года в мирных местах и отчалил, куда, естественно, не накопать. Если бы не дружок, я бы этого тоже не узнал.

— Видишь, как повезло.

— Ага, до сих пор изжога от такого везения.

— Что же ты Смолину не сообщил?

— Я тебе так скажу, — заявил он вдруг, — Смолин Смолиным, а душа почему-то за тебя болит. Вот вчера, как узнал, кого нам бог послал, даже напился с горя.

— Может, он добрый вестник.

— Ага, такие, как он, обычно приходят в гости с автоматом.

Я процитировала:

— Войти в чей-то дом, поздоровавшись тихо, поставить оружие в угол, у печки, предложенный чай, не обидев хозяев, отпить и подумать: «Хана, человечки».

— Это что? — подозрительно спросил Герман. — Сама сочинила?

— Куда мне, есть умные люди.

— Ага, главное, твоему брюнету подходит.

— Ладно, — я поднялась, — спасибо за содержательную беседу, пойду я.

— Его машина опять у ворот.

— Так у нас же любовь.

— А он знает?

— Надеюсь, иначе положение мое незавидно.

— Ангелина, — позвал тихо Герман, когда я уже открывала дверь. Я обернулась. — Будь осторожна.

Кивнув, я вышла. Надо сказать, пищу для ума Герман подкинул немалую. То, что Кирилл парень не простой, я знала и без этого, однако вновь открывшиеся обстоятельства не оставляли равнодушной. По большей степени, они удручали. Иметь дело с такими, как Кирилл, приятно, потому что работу они выполняют качественно. Но лучше вовсе не иметь дел, потому что избавиться от человека для него раз плюнуть, и повод может быть весьма незначительным. Например, девица, которая может знать, где хранятся деньги, после дела станет лишним свидетелем. А уж если мы уедем так, что никто не прознает, сам бог велел, как говорится. Предположим, он попадет под подозрение. Не у властей, тут он, безусловно, все обделает, как надо. Скажем, Серега будет сомневаться в его непричастности, плюс эти трое субъектов в силу своих интересов. Но что мешает Кириллу раствориться на просторах родины, а то и не родины, стать каким-нибудь месье и жить в свое удовольствие? Следовало признать, что не мешало ему ничего.

Из-за этих мыслей встретила я парня, скорее, с тоской в глазах, потому как отступать от намеченного плана не хотела, а перспективы радужными не были.

— С каждым днем твой взгляд все интересней, — усмехнулся Кирилл, встречая меня. Ответить я не успела, потому что он запечатлел на моих губах долгий и страстный поцелуй. Я на всякий случай спорить не стала, даже увлеклась, а когда он отстранился, констатировала, что эту сцену наблюдал охранник и Зинка со Светкой, выбежавшие покурить. Они перешептывались, я только глаза закатила, садясь в машину.