Книга Мать Сумерек, страница 137 – Анастасия Машевская

Он действительно был горд не без причин: то, что он вменял в вину Джайе, которая не смогла подружиться с Бану Яввуз, ему, похоже, удалось. Хотя бы в той степени, в которой можно успеть подружить за неполные пять недель.

— Мне казалось, за исключением тех четырех неудач с вашей охраной, которые случились в самом начале, вы нашли здесь определенное очарование.

Тут Кхассав слукавить не мог:

— Нашел, — прицокнув, признал раман. — Воистину, это место не забыто Богами, а охраняется ими.

Сагромах хмыкнул, вспомнив их давний разговор:

— Поняли, наконец, насколько хорошо за пазухой у дракона?

— А то! — усмехнулся Кхассав. — Хотя, сказать честно, я все же предпочитаю, чтобы яйца не замерзали всякий раз, когда идешь помочиться, — вдруг перевел глаза на таншу. — Простите, тану.

Бансабира махнула рукой и, прикрыв лицо рукой, затряслась от хохота. Да, еще пара месяцев и этот «нежный хлюпик» будет здесь как свой.

— Ну, мне кажется, кое-кто из местных женщин не раз помогал отогреть их? — пошутил Сагромах.

Кхассав засмеялся в ответ:

— Не все же вам развлекаться. Зато я точно единственный южанин, который наверняка спал с островитянкой с севера, — похвастался он.

В дверь гостиной постучали — Анаис принесла танше горячего меда, как та просила, и тут же вышла обратно. Бану налила себе, отерла ладошки, придвинулась носом к исходящему паром напитку.

Они как обычно в гостиной сидели на многослойных медвежьих шкурах вокруг невысоких круглых столов.

— Я, честно сказать, надеялась, что вы немного отдохнете здесь, — прошептала Бану.

— Что? — Кхассав остолбенел. Разве это условие — гостить здесь — не было вызовом?

Бансабира пожала плечами под широким меховым плащом.

— Лучше всего отдыхать именно здесь. Здесь все в голове встает на места, и в сердце, знаете, — Бану повела рукой в сторону, — в сердце становится чисто.

— Как вокруг?

— Точно.

— Кажется, для вас это очень дорогое место.

— Я бывала тут и до того, как начала участвовать в китобойне. Несколько раз. Но да, оно памятное хотя бы тем, что именно здесь я окончательно поняла, за кого выйду замуж, когда шанс выбирать представился мне самой.

Кхассав с интересом посмотрел на Бансабиру, потом, наконец, расслабился, облокотился на согнутые колени.

— Стало быть, теперь, когда выбираете вы сами, тану, я могу предложить вам — вам обоим, разумеется — поехать со мной в столицу, как только утрясется ваша встреча со старшим сыном?

— Если вы о том, намерена ли я выполнить обещание — да. Я ссужу вам золото, сколько я могу выделить, на нужды похода и поставлю семьдесят пять морских боевых единиц, как мы и уговорились.

— Но о личном участии речи по-прежнему не идет? — Кхассав печально качнул головой. — Тану, тан, — он поглядел на них поочередно, — неужели я по-прежнему настолько не достоин вашего доверия?

Сагромах усмехнулся — и в этом не было издевки или высокомерия.

— Не в этом дело, — объяснил он. — Вы отправляетесь завтра на моржей с остальными?

— Конечно! — чуть подобрался мужчина. Охотится на моржей всерьез будоражило ему кровь.

— И я тоже, — сказал Сагромах.

— А вот я больше не участник, — призналась Бану с некоторой печалью в улыбке.

Кхассав нахмурился: что стряслось? А потом дошло.

— Серьезно?

Бансабира взметнула бровь.

— Мы скажем сегодня за ужином, — ответил за неё Маатхас.

Кхассав надолго замолчал. Наконец, изрек:

— Я должен вас поздравить, но, простите, прежде хочу спросить: если я дам вам срок, скажем, лет пять, для того, чтобы этот ребенок подрос достаточно, и вы могли покинуть его также, как сейчас оставляете других детей ради этой охоты, тогда вы пойдете со мной на Мирасс? Не как подданные, а как союзники?

Бансабира и Маатхас переглянулись.

— В обмен на два условия, — ответил Сагромах.

— Опять? — Кхассав едва не взвыл.

— Что поделать, — усмехнулась Бансабира. — Не переживайте, первое из них совпадает с тем условием, которое вы должны выполнить в обмен на ссуду и корабли.

Кхассав заинтересовался.

— Откажитесь от необходимости присутствия северян в столице в качестве представителей. Всех северян, — уточнил Маатхас.

— Всех? Но это неслыханно. Северянам и так позволено многое, в сравнении со остальными.

— Всех, — перебив, настояла Бану. — Мой брат не может поехать с вами. Его вскоре ждет свадьба с правнучкой Идена Ниитаса, а если я скажу деду, что не могу выполнить давний сговор из-за обязательств перед столицей, рухнет все, чего я добивалась столько лет.

— Что именно? — рискнул уточнить раман, не совсем понимая, что женщина имеет в виду.

— Имя, которое во все времена было гарантом честной сделки, — отозвался Хабур вместо танши.

— Хм, — хмыкнул Кхассав. — Аргумент достойный, но как быть с вами, Маатхас, и с Каамалами?

— Вы отпустите мою кузину домой и назначите ей охрану в сопровождении, чтобы она прибыла в целости и сохранности, — ответил Сагромах. — А что до Каамалов…

— Яфуру наследует мой сын. Однажды вы выдвинете требования представительства и ему, но у него только один брат и одна сестра и более никого на данный момент. Оба они претендуют на наследство: Шинбана по праву первенства, Шиимсаг по праву мужчины. И каждого надо учить быть таном в любом случае, даже если Шинбана однажды станет залогом крепкого союза. Мне просто некого вам дать, — Бану развела руками.

— Отмените закон о представительстве в отношении северян, Кхассав, — Сагромах рискнул назвать раман по имени. — И мы выполним ту часть договора, о которой уже условились.

— А второе? Ну то, другое второе условие, которое мне необходимо выполнить, чтобы через пять лет вы все-таки собрали хотя бы часть своей орды и помогли мне сокрушить Мирасс? В чем оно?

Нелегко с ними торговаться, признал Кхассав. Потому что они не торгуются: они предлагают, требуя. Хочешь помощи — выполняй условия, ничего иного.

Но неожиданно Сагромах расцвел:

— Пообещайте каждую осень хотя бы на три недели приезжать сюда на китобой.

Кхассав даже не сразу уловил: ослышался, что ли?

— А? — переспросил он на всякий случай. Бану захохотала. Маатхас тоже засмеялся — в отросшую бороду.

— Если холод здешних мест больше не отпугивает, а Таир и другие ребята вашей охраны приноровились, если песни у костров и свобода отношений больше не вызывает зависть, приезжайте, раман, — пригласил Сагромах.