Книга Милашка на вираже, страница 35 – Дарья Донцова

Попов показал на телефон на столе.

– Степан, тебе сообщение пришло.

Дмитриев взял мобильный.

– Кирилл предлагает с ним встретиться.

– Кто? – не поняла я.

– Это по поводу ключа, – уточнил муж. – Поедешь со мной?

– Можно? – в свою очередь, спросила я. – Маркин велел тебе не одному приехать?

– Наоборот, сказал: «Прихвати Виолу, если она не занята».

– Готова хоть сейчас ехать, – заявила я.

Степан встал, взял телефон, а тот опять зазвонил.

– Да, Вадим, – сказал Дмитриев, – секунду, хочу, чтобы все слышали.

– Говорить громче или так нормально? – загудел колоколом ответственный за наружное наблюдение.

– Отлично. Продолжай, – распорядился Дмитриев.

– В кондитерскую час назад зашел мужчина, подходящий под данное тобой описание. Он приехал на «Порше» с водителем. Пробыл в магазине одиннадцать минут, вышел с коробками, сел в автомобиль и уехал. Мы последовали за ним. По дороге он ни с кем не встречался, не останавливался. Проследовал до…

– Короче, – попросил Степа, – лучше сообщи результат, если он есть. Про остальное можно не говорить.

– …поселка Зеленая Река, расположенного в пяти километрах от МКАД, – отрапортовал Вадик. – Личность установлена – Кузнецов Иосиф Петрович. Не женат, никогда не состоял в браке. Уроженец городка Лесоповальный. Постоянно проживает в Германии, имеет двойное гражданство. Владелец фирмы по ремонту жилья, занимается отделкой домов «под ключ». Часто посещает Москву, похоже, у него много клиентов. Наверное, финансовое положение стабильное. Но это мои домыслы.

Вадим вздохнул.

– Одному вообще легче. Что заработал, на себя потратил! И ботинки ребятам не надо постоянно покупать.

Степан прервал ритуальное нытье начальника службы наружного наблюдения, многодетного отца:

– Спасибо, Вадим.

– Вилка, ты не меняешься, – улыбнулся Кирилл, – иногда вижу тебя по телику и переполняюсь гордостью: знаю знаменитость!

– До звезды мне далеко, – засмеялась я, – Арина Виолова подзвездок последней категории. А в телевизоре сегодня может почти каждый появиться.

– Меня туда не пригласят, – произнес Кирилл.

– Почему? – удивилась я. – Запишись на сайте любимой программы в зрители, будешь сидеть в студии, будешь хлопать и улюлюкать по приказу редактора, увидишь изнанку процесса съемок. Вот только оно тебе надо?

– Никогда, – рассмеялся Кирилл, – не люблю публичность.

Степан вынул связку.

– Понимаю, вопрос идиотский. Но вдруг ты подскажешь, где находится замок? На имя заказчика не надеюсь, ты его не назовешь!

Кирилл взял связку.

– Ты же знаешь, мастер делает замок и ключ, вручает клиенту и получает оплату. Занавес! Остальное личная тайна клиента. Ни мне, ни отцу никогда не сообщали, в каком месте что-то спрятано. А если кто и решит пооткровенничать, то я слушать не стану. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Но кое-что можно понять, глядя на ключи? – предположила я. – В противном случае ты бы нас не пригласил.

– Правильно, – согласился хозяин, – на фото не очень понятно, но я сообразил. Видишь, здесь бороздка?

– Бороздка? – повторил Степан. – Это просто царапина!

– На офнере ничего просто так не бывает, – остановил его Кирилл, – каждая, даже самая незначительная деталь несет информацию. Отметина свидетельствует, что это ключ от ячейки.

Настал мой черед изумляться.

– Банковской?

– Вроде того, но нет, – произнес загадочную фразу Маркин.

– А-а-а, – протянул Степан, – так ты ваххунд! Не знал!

Кирилл положил ключи на стол.

– Нет, я сам этим не занимаюсь. Это был бизнес отца. После его смерти я некоторое время работал ваххундом. Те, кто моим родителем пользовался, знали, что я его сын, и полностью мне доверяли. А новеньких я не брал.

– Ты знатно шифровался, – похвалил Степан.

– Ага, – улыбнулся друг детства, – весь двор думал, что я – Николай Кириллович. Я боялся, что кто-то пронюхает, чем я занимаюсь, донесет в милицию. Следовало сменить дислокацию, да адресок народ из уст в уста передавал, мобильных не было, на ватсап не напишешь, эсэмэс не отправишь. А телефон прослушать могли. Многие тогда осторожничали. Но нечего нам о фигне перетирать. Да, Степан, мой отец был ваххундом. Мало-помалу все ячейки опустели, новых клиентов я не брал. Старых бросить не мог, чувствовал ответственность. Со дня кончины отца прошел не один год. Сейчас остался всего один сейф. Давно им никто не интересовался. Но у папаши были случаи, когда владелец являлся через десять-пятнадцать лет. Если клиент показывает офнер, я понимаю, от какой он дверцы. И обязан был привести человека на место независимо от того, знаю его, не знаю. Документы, понятное дело, не спрашивал. Только офнер. Вы его предъявили, и я понял, что он от последней, давно запертой ячейки. На «головке» есть номер. Бороздка касается цифры два, а под девяткой отметка.

– Я думала, это просто щербинка, в нее грязь попала, – протянула я.

– Я сказал: просто так ничего на офнере не бывает, – повторил Кирилл, – на нем отметки отца. Ну, пошли!

Мы вышли из теплой деревенской избы в холодный двор.

– Брр, – поежился Кирилл, – ну почему у нас не Африка?

– Тебе там летом точно не понравится, – возразил Степан.

– В Испании, Италии в августе тоже чума, – продолжил хозяин.

Мирно беседуя о погоде, наша компания дошла до конца большого участка и остановилась.

– Что вы видите? – осведомился Маркин.

– Забор, – ответила я, – такой в фильмах про набег татаро-монгольских войск на русское село всегда показывают. Враги через заостренные колья лезут, а наши мужики их вилами да лопатами охаживают.

– Изгородь знатная, – согласился Кирилл, – отец ставил. Руки у него золотые были. Все умел.

Степан остановился.

– В медвежатники другие не шли.

– Батяня сейфы ломать давно перестал, – пояснил Кирилл. – Из-за меня ваххундом стал, перед смертью сказал: «Хотел тебя сам вырастить, до ума довести. Да и папаша-зэк – нехорошая отметка в анкете». Колодец заметили?

– Да, – в едином порыве ответили мы с мужем, а я не сдержала любопытства: – Кто такой ваххунд ^[2]?

– Немецкое слово, в переводе: сторожевой пес, – ответил Кирилл. – Кто первый полезет?

– Куда? – не сообразила я.