Книга Демон в шоколаде. Зимний бал в академии, страница 82 – Ольга Райская

— И откуда?

— Вырывает клочки из магического подпространства и вживляет в магов. Сама присмотрись. Только мы и майары можем увидеть всю картину.

— Куда смотреть? — шепотом спросила я.

— Хорошо бы вон в ту штуку, которую сейчас твой демон с человечишкой обсуждает.

Ну, в штуку, так в штуку. Я подошла к прибору и бесцеремонно подвинула Сеттара, улыбнувшись в ответ.

— Мне очень нужно.

Эммерс посторонился, а я пришла в ужас. Радужное полотно того, что одаренные называют магическим фоном, больше смахивало на старую половую тряпку. Дыры зияли повсюду, напоминая черные уродливые воронки.

— Бреши в поле обычным огнем не заштопаешь, тут тепло нужно особое, живое, потому что и магия — живая субстанция, — шептал на ухо хран.

— Вас, темных пятен так много. Разве я смогу их все удалить?

— Ты нет, а я смогу. Только магии мне чуток подкинешь, а если не хватит — у демона нашего возьмешь. Только сразу не соглашайся, поторгуйся. Главное, чтобы эту дрянь до винтиков разобрали, — подсказывал рогатик. — Эх, молодежь! Всему-то вас учить нужно!

Ничего, Снарки учатся быстро.

— Увидела что? — усмехнулся демон.

Ну-ну! Пошутить решил? Посмотрим, кто будет смеяться последним.

— Отис, может, вы все же озвучите вашу проблему? — и я впилась в старичка взглядом.

— Понимаете, леди, мы полагаем, что в мире назревает магический коллапс, — откашлявшись, ответил дед Рила.

— А почему он назревает? — спокойно гнула свою линию. Демон с драконом переглянулись и единым фронтом расположились за моей спиной.

Отис поник.

— Может быть, вы расскажете нам о том приборе, что стоит у стеночки? — я кивнула на ту штуку, которую показал хран.

— Вы знаете? — удивленно посмотрел на меня старичок.

— Догадываюсь. Это изобретение Хораса Юдо-Эниса, которое увеличивает магическую силу. Ведь так? Прибор у дракона когда-то украли человеческие маги. Видимо, он не хотел с ним расставаться, за что и был убит.

— Да, но все было несколько иначе. Это Хорас проводил жестокие эксперименты над нашими предками, и однажды они его убили, прихватив прибор, чтобы никто и никогда больше не мог им пользоваться. С тех пор он стоит здесь. Бывшие вассалы Хораса сюда пришли уже магами. Человеческая жизнь намного короче, чем у высших. И рождаемость у нас на уровне, поэтому сейчас так много магов среди людей. Примерно столетие назад мы изобрели прибор, с помощью которого стали наблюдать за магическим фоном нашего мира. Он истончается, а в некоторых местах — рвется. Артефакт не способен показать всю картину, но ее можно довольно точно просчитать. И если не восстановить нарушенный слой, то магия уйдет навсегда и от древних, и от людей, понимаете? — старичок с надеждой окинул нас взглядом.

Я понимала еще там, на Совете, когда Аланта рассказывала о машине отца. Но сегодня еще и увидела. Теперь мне неясно было одно:

— Скажите, Отис, а вы пытались все это рассказать моей матери до того, как она отказалась от дара, или сразу стали шантажировать отцом, которого ваши люди обманом взяли в плен?

— Ориан ваша матушка? — удивленно спросил старичок. — Так вот для кого были те подарки, что я каждый год передавал Гаю.

— Гаю? — внутри все похолодело, и демон тут же оказался рядом, притянув меня к своему горячему надежному телу. — Он… Он знал, что Ориан у вас?

— Что? Разумеется, нет! Мы хранили это в тайне. А о том, что ваша матушка сама отказалась от дара, я впервые узнал от вас. Все эти годы мы надеялись, что огонь к ней вернется, и она поможет восстановить магический фон.

— Вы лишили ребенка родителей, продержали двух влюбленных столько лет в заточении и даже не объяснили, что от них требуется. Знаете, Отис, я думала вы мудрее. Проблему не решит маг огня. Здесь нужен несколько другой огонь — не стихия, а субстанция. Живой, способный слиться с полем и засиять. Вам нужна майара, такая, как я, или моя мама. Конечно, до того, как вы вынудили ее отречься от магии.

— Что? Ты держал мою дочь здесь? — прошипел Атаназ, и льдистые глаза засияли.

— Я не знал… Видит Малх, я не знал… — прошептал старичок.

Он его сейчас до смерти запугает.

— Дед, — тихо позвала я, и дракон улыбнулся. При виде меня колючие льдинки растаяли. — Ориана не поняла, что от нее хотели, потому что, как все высшие относилась к людям, как к существам низшим, не достойным ее внимания. А это никому не понравится. Кроме того, от дара она отказалась сама, добровольно, вместо того, чтобы выслушать, понять и помочь. Тем более, это нужно не только людям, это нужно всем. Прости их, великий дракон.

— Ты права, девочка, — склонил голову Атаназ. — Я тоже виноват, что не смог объяснить своему ребенку, что сделанное добро всегда вернется к тебе добром.

— У тебя просто не было такой возможности, — подмигнула деду. — Но если хочешь, можешь объяснить это мне.

— Люди только делают первые шаги в магии. Вы дети, которым нужен наставник. Но и наставникам стоит помнить о том, что когда-нибудь ученик станет равным учителю, — вдруг произнес демон. — Если мы делим один мир, одни потоки магии, то и беречь их должны сообща, не находите, Отис?

— Воистину это так, мой друг. Но кто из высших протянет нам руку помощи?

— Я решу этот вопрос, — вмешался Атаназ и посмотрел на старичка так, что тот за сердце схватился.

— Вас, — тихонько позвала я.

— Тут я, Лерка! Про прибор сказать не забудь, его нужно уничтожить! — отозвался хран.

— О чем это вы шепчетесь, — поинтересовался Сеттар.

— Поможешь разнести вон ту штуку? — усмехнулась я, показав на коробку у стены.

— Черную? — спросил демон, но ответа не ждал. — С превеликим удовольствием.

В артефакт Хораса полетел прекрасный, качественный пульсар шестого порядка. Я тоже такой хочу! В считанные секунды от машины, которая едва не разрушила весь мир, остались обгорелые обломки.

— Научишь? — восхищенно спросила я.

— Подумаю.

Ну и ладно. У меня тут мир не спасен, Вас без дела простаивает, пульсару шестого порядка я и сама обучусь со временем.

— Лери, что вы задумали? — насторожился Эммерс, когда я прикрыла глаза и отпустила потоки магии, которые с радостью впитывал летающий Вас.

— Ничего, — почти не соврала я. Магический фон эфемерен и хрупок, а значит, практически нереален. — Но ты можешь помочь.

— Я рядом, малышка, — ответил Сеттар, и от таких знакомых слов на душе стало теплее.

Только ничего у нас не выходило. Разрывы в оболочке вспыхивали, гасли и так и оставались зияющими дырами.

— Ничего не понимаю… — прошептала я.