Онлайн книга «Новогодняя коллекция детектива»
|
– Из сентиментальных чувств. – Не возражаешь, если я еще раз на нее взгляну? – сказала я, приходя в себя. – Любуйся на здоровье. В нем чувствовалось внезапное безразличие, точно он на все махнул рукой. Я достала картину и поставила ее на подоконник. Теперь свет падал на изображение со всех сторон, и я смогла рассмотреть детали. Лицо девушки бледное, с зеленоватым оттенком, выступало из темноты, бестелесно парило в этой черной мгле… Однако чуть ниже мгла становилась проницаемой. Яма, нет, скорее, комната без окон и дверей… темница, наконец-то нашла я подходящее слово. Слева что-то, похожее на нары, справа стол, на нем кружка. Что Виола хотела этим сказать? Она узница, приговоренная к пожизненному заключению? – Как впечатление? – спросил Алекс, стоя рядом. – Жуть во мраке, – хмыкнула я, желая разрядить обстановку. – Исчерпывающее определение, – кивнул он. – Я думаю – это послание. – Серьезно? – Она любила тебя, и жизнь без твоей любви казалась ей адом. – Да ты перещеголяла меня в сентиментальности. – Давно у тебя эта картина? – Она отправила мне ее за неделю до своей смерти… На единственный известный ей адрес. Меня там уже не было. Картину я получил только в марте. – И что? – В каком смысле? – Не пытался позвонить Виоле? – Ты, видно, запамятовала: я не хотел ее видеть, ничего слышать о ней тоже не хотел. И звонить ей мне бы в голову не пришло. Я повернулась, на этот раз без всякого страха, заглядывая в его глаза. – Что она сделала на самом деле? – На самом деле? – переспросил он. – Либо рассказ о вашей любви грешит неточностями, либо ты и впрямь сукин сын без сердца. – Хорошо, я – сукин сын, – засмеялся он. – Припадок женской солидарности? Милая, это художественное дерьмо не имеет никакого отношения к ее истинным чувствам. Девушка обожала интересничать. Чувствительная натура, не понятая жестоким миром. Все прочие ее шедевры с тем же подтекстом. Жаль, что ты их не видела. То она в образе мадонны, то чертовки с кровавой слезой на щеке… Идею этой она просто слямзила. Я не очень-то обращала внимание на его слова, занятая другим. – Здесь что-то написано, – нахмурилась я, ткнув пальцем в картину. Теперь я была уверена: на стене темницы как будто нацарапано несколько слов. – У тебя есть увеличительное стекло? – Не зарывай свой талант в землю, – хмыкнул он. – Тебя ждет блестящее будущее на ниве частного сыска. – Есть или нет? – разозлилась я. – Обзавелся, – съязвил он. – Как раз на такой случай. Алекс вышел из комнаты и вернулся с лупой в оправе из металла, протянул ее мне. – Не мучайся, – сказал, наблюдая за тем, как я склоняюсь к картине, чтобы прочитать надпись. – Здесь два имени. Вика Семенова и Надя Градская. Так и есть. Я без труда смогла прочитать надпись. – И что это значит? – выпрямляясь, спросила я. – Тебе что-то говорят эти имена? – Ровным счетом ничего. – Но зачем-то она их написала и отправила картину тебе. – Точно. Вот только я понятия не имею, зачем. – Придется выяснить. – Я весь внимание, очень интересно, как ты это сделаешь. – Для начала установим, кто эти женщины, существуют ли они в реальности. – Ты не поверишь, но я и сам до этого допер. – И что? Никаких сведений? Алекс едва заметно поморщился. – Сведения есть. Но это все еще больше запутывает. Вика Семенова бесследно исчезла два года назад. Жила в областном центре, студентка, двадцать два года. После вечеринки с друзьями отправилась домой одна. С тех пор ее никто не видел. Поиски девушки результатов не дали. Примерно то же самое произошло с Надеждой Градской три года назад. В отличие от Вики она приехала в город из сельской местности, вместе с подругой снимала комнату, работала продавцом на рынке стройматериалов. Последний раз ее видели, когда она, закончив смену, уходила с работы. Подруга, с которой она делила комнату, в тот момент находилась в отпуске, уехала к родителям. Надю стали искать через два дня, когда она не вышла на работу. Мобильный не отвечал, родственникам о ее местонахождении ничего известно не было. Обе девушки до сих пор числятся без вести пропавшими. – Когда ты узнал об этом? – растерянно спросила я. Алекс прав, все еще больше запутывается. – Уже после того, как встретил тебя и навел справки о Виоле. Вспомнил об этой дурацкой картине и задал тот же вопрос, что и ты сейчас: с какой стати здесь эти имена? – И ты не пошел в полицию? Хранил картину, не показав ее следователям? Ты в своем уме? – У меня нет желания тратить время на разговоры со следователем. Какой в этом толк, если о девушках мне сообщить нечего. До недавнего времени я даже не подозревал об их существовании. – Но картину ты показать обязан. Виолу что-то связывает с пропавшими. Следователи должны знать об этом. – Они и без того об этом знают, – сказал Алекс, чем окончательно сбил меня с толку. – Объясни, – потребовала я. – Все очень просто. Решив узнать, что это за имена на картине, я обратился за помощью к приятелю. Вот тогда и выяснилось: поиски девушек почти год назад возобновили. И это связано с Виолой. – Связано с ее смертью? – нахмурилась я. – Ты плохо меня слушаешь. Год назад она еще была жива. – Но… – Я таращилась на него, окончательно перестав что-либо понимать. – Мой приятель не мог проявлять особой настойчивости, чтобы меня не подставить. Зато сделал интересный вывод: все, что связано с убийством Виолы, держат в секрете. И это само по себе наводит на размышления. «Мои догадки насчет могущественного папы не лишены основания», – успела подумать я. – Год назад, примерно в июле – августе, когда Виола вернулась из-за границы, – терпеливо продолжил Алекс, – что-то произошло. Некое событие… И вот тогда девушками заинтересовались вновь. Либо Виола встречалась с ними, либо что-то о них знала. В течение нескольких месяцев перед своей смертью она неоднократно беседовала со следователем. А вот о чем были эти беседы, достоверно узнать не удалось. – Мозги на вынос, – пробормотала я. – А ты мне не вкручиваешь? – У меня фантазии не хватит, чтобы все это придумать, – буркнул он. – Когда она отправила тебе картину? – Шестнадцатого декабря. – Она пыталась сообщить тебе что-то. – Я вновь вернулась к картине, с большим старанием вглядываясь в детали. |