Онлайн книга «Новогодняя коллекция детектива»
|
– А вы почему здесь? – спросила Даша сокамерницу. Женщина словно не расслышала вопроса, сидела и улыбалась своим мыслям. Потом взглянула на Дашу веселыми глазами и протянула ей руку: – Держи краба, Шанель! Меня, кстати, Региной зовут. А за что присела здесь? Так за палку колбасы и бутылку «Хеннесси». Пошла в гипермаркет и взяла так, чтобы заметили и замели. Зима ведь, греться где-то надо. А на киче тепло, кормят. Полгода определят, как раз к лету выйду. Мне зимой по чердакам, что ли, маяться, когда на зоне и постель чистая, и баня? А тебя за что? Ты говорила или нет? Что-то я не помню. – Так и я не поняла, – пожала плечами Даша, – пригласил меня к себе домой начальник, я по глупости поехала, думала, по работе, а он хотел напоить, приставать начал, но я убежала. А его потом мертвым нашли. – Ты гонишь? – В каком смысле? – В смысле – не врешь? Правду говоришь? Я не следак. Скажи, мужик приставать начал, ты его и грохнула? – Да вы что?! Зачем мне его убивать? Я просто вырвалась, убежала, выбираться пришлось через лес, по темноте… В камере стало тихо: похоже было, что все по-прежнему внимательно слушали. – А что у них на тебя? Никто ведь не видел, как ты его замочила? – спросила бомжиха. – Свидетелей нет. Да и не мочила… то есть не убивала я его! Просто нашли на подсвечнике мои отпечатки пальцев, так я и не отрицаю, что дотрагивалась до этого подсвечника, но я никого не убивала! – Это понятно, – согласилась Регина, – какая сила нужна, чтобы подсвечником замочить – не сковородка, чай. Дверь камеры открылась, вошел сержант и поставил на пол большой полиэтиленовый пакет. – Передача для Шеиной, – сказал он, – только там салаты разные, это не положено: они скоропортящиеся, холодильника у нас нет… Так что… – Так мы сейчас все и приговорим, – оживилась Регина и подошла к пакету, чтобы рассмотреть содержимое. – Вы тоже угощайтесь, – предложила Даша сержанту. Тот помялся немного, а потом признался: – Мы немного уже взяли. Но нам разрешили. Ваш муж, когда ребятам передавал, сам предложил… Сказал, что он и на наш коллектив принес. – Муж? – удивилась Даша и почувствовала, что начинает краснеть. Но в камере было слабое освещение и, кажется, никто не заметил. Регина выгребала из пакета принесенную снедь. Ей помогала и девчонка в майке с Микки-Маусом. – Даже консервы так пропустили! – удивлялась женщина. – Положено же все банки вскрывать. – Да что мы – не люди, что ли! – ответил сержант и закрыл за собой дверь. – Твой с левиками договорился, – догадалась Регина, – хороший у тебя мужик. Хороший бердыч прислал. – Ой, тут и конфеты! – воскликнула девчонка. – Можно мне попробовать? К ним пододвинулась и угрюмая женщина, порешившая мужа сковородкой. – Угощайтесь! Берите что нравится, – предложила Даша, открывая упаковку с нарезкой колбасы. Шеина сразу поняла, кто отправил ей передачу. Конечно, это сделал Хворостинин – больше некому. То, что он думает о ней сейчас, когда ей тяжело, было приятно. Даша попыталась представить, что он делает в эту минуту, чем занимается: раз он проявил такую заботу, значит, волнуется за нее. Внезапно девушке очень захотелось оказаться рядом с Дмитрием и поблагодарить. Она проверила еще раз опустошенный пакет, но никакой записки не было. – Маляву ищешь? – догадалась Регина. – Не пропускают на предзак, мало ли, вдруг подельники инструкции передадут… Ели не спеша и долго. Беседовали на разные темы. Женщина, чьего имени Даша не знала, налегала на колбасу и копчености, Регина вылавливала пальцами из консервированного морского коктейля мидии и креветки, а когда они закончились, макала в маринад кусочки хлеба. Девчонка ела все: конфеты, шоколад, маринованные огурчики, буженину, кусочки соленого лосося… Звали ее Илоной, и попалась она случайно. Ночью полицейские из патрульной машины заметили девушку в длинной норковой шубе, нагруженную огромными пакетами. Документов при ней не оказалось, но она утверждала, что только что отвезла в больницу смертельно больную маму, которую срочно положили в реанимацию и делают операцию. А в пакетах находятся мамины вещи, которые надо отнести домой, потому что гардероб в больнице ночью закрыт. Маминых вещей оказалось много, в пакете обнаружился полушубок из рыжей лисы, женская кожаная куртка с фианитами, мужской кожаный пиджак, несколько упаковок женского белья, два мобильных телефона, сумочка, набитая косметикой и золотыми украшениями… Илона пыталась убежать, но полицейские ее догнали. Она долго плакала, пыталась убедить их, что жестоко нападать на школьницу, у которой умирает от страшной болезни единственный родной человек. И все же ей не поверили, доставили в отделение, вещи изъяли, выяснили, что все это принадлежит вовсе не матери и что никакой матери в больнице у нее нет. Илоне пришлось во всем сознаться, привести полицию в квартиру, которую она ограбила. А там обнаружился труп мужчины, сердце которого не выдержало лошадиной дозы клофелина, подсыпанного ему в бокал с коньяком «Курвуазье»… – Удивляюсь я этим старым козлам, – возмутилась Регина, – едут ночью на своих «Мерседесах», видят голосующую девочку, которая типа замерзла, а пойти ей некуда, потому что мама-алкоголичка из дома выгнала, так как приревновала ее к сожителю – такому же синюшнику… Ведь сразу видно, что это лялька непокоцанная, босявка, зажигалка… короче, малолетняя проститутка, но тут же эти козлы стараются, решив, что им привалила удача, обещают помочь. Везут, кто в квартиру свободную или в гостиницу неприметную, а кто в свой офис… Девчонка слушала ее, ела конфеты и смеялась. – Чего ржешь! – прикрикнула на нее Регина. – Тебе же не пятнадцать, чтобы на короедке чалиться: тебя же на взрослую кичманку кинут… А там тебя еще на эстафете просчитают и сразу к телу пристроят. Это мне хорошо – там для меня дом родной. Это здесь я по виду лушпайка, тетя-синяк, а на зоне я – жужу, уважаемая воровка. В бане как увидят, какая я расписная – у меня такие мастюхи… Я еще на первой ходке в хач попала… – Регина, – остановила ее Даша, – а вы можете на нормальном языке объясняться? – Разумеется, – ответила женщина даже уже без хрипоты в голосе. – Я до модельного агентства три курса юридического закончила, а потом решила в конкурсе красоты поучаствовать, на свою… – Регина вздохнула, – на свою голову. – А что такое хач? – заинтересовалась девчонка. – Коллективная драка с ножами и заточками, драка до убийства. Порезали тогда многих, две женщины скончались. Мне тоже изрядно досталось. Лежала в больничке тюремной и плакала от безысходности и страха. Мне же десять лет дали, а могли и отпустить сразу, если бы я дала показания против Пожидаева, но я боялась, молчала. И одна женщина мне сказала тогда в больнице, что меня все равно сломают, но если есть авторитетный вор, который может словечко за меня замолвить, то можно послать ему по тюремной почте сообщение. Вот я и передала для Васи Маленького, что прессуют меня по распоряжению начальства колонии. И очень скоро отношение ко мне изменилось. Даже шконку… прости, даже койку в углу предоставили… – Регина замолчала и вздохнула: – Давайте о чем-нибудь другом, о душевном… А про то вспоминать не хочется. |