Книга Шопоголик и Рождество, страница 23 – Софи Кинселла

И тут на меня снисходит озарение.

Двадцать минут спустя я снова стою у Лондонского клуба бильярда и салонной музыки, основанного в 1816 году. План таков: я вступлю в клуб и приму участие в лотерее. А если не выиграю, то уговорю того, кто выиграет, продать мне чемодан. Идеально! Наверное, чтобы тебя приняли в клуб, нужны рекомендатели, но я уж как-нибудь выкручусь. Итак, вперед!

Расправив плечи, я вхожу в холл и сразу же устремляюсь к конторке, за которой сидит все тот же девяностотрехлетний мужчина. Он смотрит на меня подозрительно, но едва успевает открыть рот, как я выпаливаю:

– И снова здравствуйте! Меня зовут Бекки Брендон, урожденная Блумвуд, и я бы хотела вступить в Лондонский клуб бильярда и салонной музыки. – Затем, подпустив в голос важности, заявляю: – Рекомендовать меня может Таркин Клиф-Стюарт, чей далекий предок в 1743 году изобрел бильярд.

Может, это и неправда, но им ни за что не доказать обратного. А Тарки я уж как-нибудь уломаю подтвердить мои слова.

– Его так и звали – Бильярд Клиф-Стюарт, – на всякий случай продолжаю сочинять я. – Отсюда и пошло название «бильярд». Второй мой рекомендатель – Дэнни Ковитц, знаменитый модельер, также широко известный, как страстный поклонник бильярда, оказывающий всестороннюю поддержку сообществу бильярдистов.

Уговорю Дэнни сделать футболку «I ♥ billiards» – и дело в шляпе.

– Мой третий рекомендатель, – начинаю я, но тут старик поднимает руку. Кажется, мой список рекомендателей его совершенно не впечатлил. Больше того, он только и ждет возможности вставить слово.

– Юная леди, – раздраженно вклинивается он.

– Бекки, – поправляю я.

– Юная леди, – настойчиво повторяет он. – Состоять в Лондонском клубе бильярда и салонной музыки могут только джентльмены.

Этим он просто подрезает мне крылья. Только джентльмены? Но это же так несправедливо!

Оу. А может, мне представиться мужчиной? Сказать: «Вообще-то меня зовут не Бекки, а Джофф, я просто перепутала»?

Ну уж нет. Я им этого так не оставлю. Они обязаны принимать и женщин тоже. С чего это вообще женщинам запрещено вступать в клуб?

– Что ж, я бы хотела это оспорить, – резко бросаю я. – Как женщина, страстно увлеченная и бильярдом, и салонной музыкой, я считаю, что не пускать меня в клуб – чистой воды дискриминация. Кому я могу подать жалобу?

Пару секунд старик за конторкой холодно разглядывает меня. А затем выдает:

– Возглавляет клуб сэр Питер Леггет-Дэви. Можете написать ему вот по этому адресу.

– Большое спасибо, – отвечаю я и делаю книксен. – Весьма вам признательна и все такое.

Сама не знаю, что я хотела этим сказать. Просто вырвалось.

– До свидания, – подводит итог нашей беседе старик.

– До свидания, – повторяю я, резко разворачиваюсь, чтобы гордо удалиться, но случайно задеваю сумкой конторку и выпаливаю: – Ой-ой. Упс. Извините.

Выскочив на улицу, я тут же мысленно начинаю составлять письмо сэру Леггет-Дэви и буквально подпрыгиваю, когда кто-то внезапно трогает меня за руку и произносит:

– Юная леди, вы были неподражаемы!

Развернувшись на каблуках, я вижу пожилого джентльмена, который смотрит на меня с восхищением. Высокий и худой, с пятнистым лицом и длинными седыми волосами, из ворота рубашки торчит узорчатый фиолетовый шейный платок.

– Я слышал вашу речь и хочу сказать, что полностью с вами согласен! – с чувством произносит он. – Этот клуб застрял в Средневековье! Я давно уже ищу единомышленницу, которая бросила бы вызов устаревшим правилам, но моя племянница не захотела этим заниматься.

– О, ну а я хочу, – заверяю его я. – Определенно хочу.

– Меня зовут Эдвин, – представляется старик, пожимая мне руку. – Счастлив познакомиться с вами. Позвольте пригласить вас выпить по рюмочке и заодно обсудить вашу кампанию по вступлению в клуб.

– В смысле… туда? – киваю я на оставшееся у меня за спиной здание.

– Ну конечно! Вы моя гостья. Приглашать женщин в гости, слава богу, не возбраняется.

– Что ж, хорошо, – просияв, отзываюсь я. – Спасибо. Только быстренько, а то мне нужно еще сделать покупки к Рождеству.

– О, просто выпьем по глоточку, – заговорщицки кивает мне Эдвин. – Разумеется.

Он под руку вводит меня обратно в клуб и под неодобрительным взглядом старика за стойкой вписывает в гостевую книгу. Я же самодовольно улыбаюсь. Затем Эдвин ведет меня в главный зал с камином, древними креслами и тележкой с шерри.

– Давайте отыщем тихий уютный уголок, – оглядывается по сторонам Эдвин. Но, кажется, мест в зале нет. На каждом кресле либо лежит газета, либо с него свешиваются ноги в брючинах.

– Лорд Тотл? – к нам спешит мужчина в фартуке. – Все в порядке?

– Все кресла заняты, – жалуется Эдвин. – И никто не желает сдвинуться с места. Бейн, который вон там сидит, вообще, по-моему, умер. Я считаю, Финч, что если человек умер в кресле, его членство в клубе должно быть автоматически аннулировано.

– Пойдемте за мной, милорд, – успокаивает его Финч, провожает нас в другую комнату и усаживает у огня. – Прислать вам человека с шерри?

– Господи боже, разумеется, нет! – оскорбленно восклицает Эдвин. – Нам нужна нормальная выпивка. Бекки, могу я предложить вам гимлет ^[13]?

– Да! – растерянно выпаливаю я. – Прекрасно! Спасибо!

До меня вдруг доходит, что еще даже полдень не наступил. Но, может, гимлет скрасит мне рождественский шопинг. Наверняка так и будет!

– Финч на нашей стороне, – бормочет Эдвин, когда служитель отходит. – Знаете, мы уже лет десять пытаемся протолкнуть эту идею. Но пока безуспешно. Однако на этот раз у меня хорошее предчувствие. Думаю, у вас получится. Конечно же, я стану вашим рекомендателем и найду еще трех членов клуба, которые согласятся за вас поручиться. А большего и не нужно.

– Ой, спасибо, – расплываюсь я в улыбке.

– Я знаком с семейством Клиф-Стюарт, – тем временем продолжает Эдвин. – Но впервые слышу, что бильярд изобрел их предок.

– Оу, это просто семейная легенда, – поспешно вставляю я. – Скорее даже городской миф.

Финч расставляет на столе напитки, Эдвин поднимает свой стакан и произносит тост:

– За ваше вступление в клуб! Бекки, возможно, я слишком много на себя беру, но я мог бы набросать письмо сэру Питеру за вас. Я хорошо знаю, как пронять этого напыщенного негодяя.

– Конечно! Спасибо большое!

– Мы выдвинем ваш вопрос на обсуждение на ежегодном собрании членов клуба в декабре. – Эдвин смотрит на меня поверх бокала, а я вдруг замечаю, какие у него чудные розовые эмалированные запонки. – Не могли бы вы произнести там небольшую речь, Бекки? Я с радостью помогу вам составить ее, если выступление доставит вам удовольствие.