Книга Расскажи мне, как живешь, страница 51 – Агата Кристи

Шейх дает приказ, и один из приближенных выходит и возвращается с шестом, на котором сидит прекрасный сокол. Его устанавливают посреди шатра. Макс поздравляет шейха с такой великолепной птицей.

Появляются три человека, которые вносят большой медный котел и ставят его в центре кружка. Он полон риса, поверх которого разложены куски барашка. Все приправлено специями, очень горячее и пахнет чудесно. Нас любезно приглашают есть. У нас есть куски лепешек арабского хлеба, и с их помощью и с помощью собственных пальцев мы угощаемся из этого общего блюда.

Через некоторое время (и должна сказать, не очень скоро) и голод, и правила вежливости удовлетворены. Это большое блюдо, в котором самых отборных кусков уже нет, все еще наполовину полно. Его поднимают и ставят чуть дальше, где второй кружок (включая Субри) садится есть.

Нам подают сладости и снова кофе.

После того как второй кружок утолил свой голод, блюдо ставят в третьем месте. Теперь в нем в основном остались рис и кости. Садятся есть самые низшие по положению и те обездоленные, кто пришел «сесть в тени шейха». Они кидаются на еду, и когда блюдо уносят, в нем совершенно пусто.

Мы сидим еще некоторое время, Макс и шейх изредка обмениваются серьезными замечаниями. Затем мы поднимаемся, благодарим шейха за его гостеприимство и удаляемся. Макс щедро вознаграждает того, кто подавал кофе, а формены указывают каких-то таинственных личностей, которым следует сделать щедрое подношение.

Жарко, и мы идем домой, совершенно ошалев от риса и баранины. Субри очень доволен этим праздником. Он считает, что все прошло самым должным образом.

* * *

Сегодня, неделей позже, мы, в свою очередь, принимали гостя. Это никто иной, как шейх племени шаммар – действительно очень большой человек. Местные шейхи его сопровождали, а он приехал на прекрасной серой машине. Очень красивый и утонченный человек с темным худым лицом и прекрасными руками.

Наш европейский обед был самым лучшим, какой мы могли создать, а волнение слуг из-за важности нашего гостя было огромным.

Когда он наконец уехал, мы почувствовали себя так, как будто принимали, по крайней мере, королевское семейство.

* * *

Сегодня у нас день катастрофы.

Макс уехал в Камышлы вместе с Субри за покупками и в банк, оставив Гилфорда составлять план зданий на городище, а форменам поручив руководить людьми.

Гилфорд приезжает домой на ленч, и только что мы с ним поели и он собирался отправиться обратно на раскопки на Пуалу, как мы видим, что наши формены изо всех сил бегут к дому, по всему виду в волнении и отчаянии.

Они врываются во двор и разражаются потоком взволнованных арабских слов.

Гилфорд ничего не понимает, я приблизительно одно слово из семи.

«Кто-то умер», – говорю я Гилфорду.

Алави повторяет свой рассказ более четко. Четверо, как я понимаю, умерли. Сперва я думаю, что была ссора и люди убили друг друга, но Йахйа выразительно качает головой на мои запинающиеся вопросы.

Я проклинаю себя за то, что не научилась понимать этот язык! Мой арабский состоит главным образом из фраз вроде «Это не чистое. Сделай это так. Не бери это полотенце. Принеси чай» и тому подобных домашних приказаний. Этот рассказ о страшной смерти абсолютно выше моего понимания. Димитрий, его помощник и Серкис выходят и слушают. Они понимают, что произошло, но так как они не говорят ни на одном европейском языке, Гилфорд и я по-прежнему в неведении.

Гилфорд говорит: «Мне бы стоило поехать и посмотреть» и идет в сторону Пуалу.

Алави хватает его за рукав и что-то яростно говорит, очевидно, отговаривая. Он драматически указывает в сторону раскопа. Вниз по склонам Брака, за милю отсюда, сыплется толпа людей, одетых пестро и в белые одежды, и в этом есть что-то решительное и опасное. Формены, я вижу, выглядят напуганными.

«Эти парни сбежали, – говорит Гилфорд уверенно, – хотел бы я знать, что там за беда».

Может быть, Алави (у него горячий нрав) или Йахйа убили киркой рабочего? Это кажется крайне неправдоподобным, и уж наверняка они не убили бы четверых.

Я опять, запинаясь, высказываю предположение, что была драка, и иллюстрирую это пантомимой. Но ответ определенно отрицательный. Йахйа жестами изображает что-то падающее откуда-то выше головы.

Я смотрю на небо. Может быть, жертвы погибли от удара молнии?

Гилфорд открывает дверцу Пуалу. «Я поеду и посмотрю, что там, а эти парни пусть едут со мной».

Он знаками приказывает им сесть в машину. Они отказываются быстро и решительно. Они не поедут.

Гилфорд выпячивает свой воинственный австралийский подбородок. «Они должны ехать».

Димитрий качает своей большой доброй головой.

«Нет, нет, – говорит он, – это очень плохо».

Что очень плохо?

«Там какая-то беда», – говорит Гилфорд. Он вскакивает в машину. Затем, взглянув на быстро приближающуюся толпу, резко поворачивает голову. Он смотрит на меня с беспокойством, и я вижу, как выражение, которое можно описать как «женщины и дети прежде всего», появляется в его глазах.

Он выходит из машины, стараясь двигаться неторопливо, и говорит нарочитым тоном выходного дня:

«А что если нам прокатиться по дороге и встретить Макса? Вполне можно, раз работа все равно встала. Вы сходите за шляпой или что вам еще нужно».

Милый Гилфорд, он делает это прелестно. Так осторожно, чтобы не напугать меня.

Я медленно отвечаю, что вполне можно поехать, а деньги взять? Деньги экспедиции хранятся в денежном ящике под кроватью Макса. Если действительно рассвирепевшая толпа собирается напасть на дом, не хотелось бы, чтобы они нашли и украли деньги.

Гилфорд, все еще стараясь «не пугать меня», притворяется, что это вполне обыденное предложение.

«Не могли бы вы, – говорит он, – поторопиться?»

Я иду в спальню, беру свою фетровую шляпу, вытаскиваю денежный ящик, и мы ставим его в машину. Гилфорд и я садимся и зовем Димитрия с помощником и Серкиса сесть сзади.

«Мы возьмем их, а не форменов», – говорит Гилфорд, все еще осуждая их решение сбежать.

Мне жаль Гилфорда, ему определенно хочется пойти и встретить толпу, а вместо этого ему приходится заботиться о моей безопасности, Но я очень рада, что он не идет навстречу рабочим. Он не имеет у них большого авторитета и все равно не поймет ни слова из того, что они говорят, и его вмешательство может еще ухудшить дело. Что нам нужно, это сообщить Максу и выяснить, что же действительно произошло.

План Гилфорда спасти Димитрия и Серкиса и оставить форменов разбираться с тем, за что они несут ответственность, сейчас же оказывается сорванным. Алави и Йахйа, оттолкнув Димитрия, забираются в машину, Гилфорд в ярости пытается их выкинуть, но они отказываются сдвинуться с места.