Книга Недетские игры и прочие мультфильмы. Сергей, страница 46 – Ксюша Литт

— Все хорошо, Заяц. Дай я тебя умою, — успокаивал он, споласкивая ее лицо холодной водой, а она мычала и ее снова выворачивало. — Дашка, ты у меня самая хорошая девочка, — не обращая внимание на разливающуюся по раковине едкую желчь, продолжал уверять Серёга.

Отплевавшись, она подозрительно оглянулась на него. На его лице застыла легкая ухмылка и наглый взгляд.

— Заяц, ты — мой! — проговорил Сергей зловещим голосом.

Он ее обнимал, а она скулила, вытирая слезы о его грудь.

— Ну что ты плачешь? Ты будешь самый красивый толстый Заяц. И у тебя будет смешной зайчонок, — смеялся он.

Ему было смешно, а она жалобно подвывала:

— А как я буду учиться? — причитала она. — Мне еще целых полтора года.

— Тебе не надо учиться, Заяц, ты и так самый умный Заяц на свете.

— Я не хочу, — упрямо твердила она и снова заливалась слезами.

— Даш, я тоже не хочу. Но что делать? Ты постоянно пытаешься от меня убежать. То на других мальчиков смотришь, то вдруг внезапно устаешь от меня. Так нельзя. Ты — моя. Не надо от меня уходить. Мне это не нравится. Ты должна быть со мной.

— Я буду с тобой, только давай без ребенка. Я честное слово никуда не уйду.

Он тяжело вздохнул и чмокнул ее в мокрые от слёз губы.

— Нет, Заяц, ты будешь беременный, босой на этой кухне и я буду тебя трахать, — он усадил ее на столешницу и, задрав футболку, чмокнул в живот. — Зато теперь, Дашка, можно трахаться и не переживать. Как мне надоели эти гандоны, ты не представляешь.

— Да уж, теперь можно не переживать, — Даша снова громко шмыгнула и, спрятав лицо в ладошки, горько зарыдала.

Пережив первый шок, она успокоилась и превратилась в тихого, встрепанного, бледного, осунувшегося, заторможенного зайчика. Даша теперь училась вяло, едва ползая на пары. Замученная токсикозом, превращаясь в незаметную тень, почти все время тихо лежала, куда-нибудь забившись. Когда Сергей возвращался домой, доверчиво тянулась к его рукам, где снова впадала в дрему. Ела она через силу и с большими уговорами, после чего сразу же обосновывалась в туалете. На вопрос: «Может, чего хочется?», — морщилась и мотала головой. Прижавшись к Сергею, равнодушно разглядывала принесенные им проспекты с дизайном интерьера комнат. Ее не интересовал ни цвет, ни мебель, ни в целом стиль. Ничего.

Серёга психовал:

— Что, тебе все равно где ты будешь жить?

Она тяжело вздыхала, брала в руки каталоги, пыталась встряхнуться, но через какое-то время снова зависала, уходя в себя.

— Ты нас тоже бросишь потом? — спросила она однажды, выйдя из такой прострации.

Он удивился и раздраженно вскинулся, сразу переходя на крик:

— Что ты вечно фигню какую-то придумываешь? Дура. Мозги все вытекли, что ли? Я что-то делаю такое похожее на то, что брошу? Бегаю возле тебя. Может, это, может, то? На ручках ношу. Бл*, я даже налево не хожу, хотя наша с тобой интимная жизнь протекает возле унитаза. Что еще надо? Что тебе надо? Достала уже! Ну не могу я ничего сделать, чтобы тебя не тошнило. Я вообще ничего не понимаю. Я не видел еще такого. У Настьки вообще не помню, чтобы какие-то проблемы были при беременности. Разнесло как корову только. И, наоборот, следили чтоб много не жрала. И вообще, к врачу тебе лучше надо. Давай завтра отвезу. Пусть посмотрят.

Дашка, казалось, совсем не вникала в его разъяренную тираду. Сидела с грустными глазами и опущенными уголками губ и несла очередную глупость:

— Ну, ты же их бросил, — плаксиво упрекнула.

Он устало вздохнул, переводя дыхание, терпение было на исходе. Помолчал, чтобы не сорваться ненароком. Сел рядом, обнял.

— Я их не бросал. Там другое. Не надо, Заяц, никогда про них. Их просто уже нет. Совсем нет.

В платной клинике Дашу тщательно осматривали, исследовали, брали пробы, просвечивали, расспрашивали. И диагностировали девятинедельную, вполне удовлетворительную беременность. Выписали витаминчиков, дали некоторые рекомендации, пообещав, что, скорее всего, весь дискомфорт с тошнотой скоро, максимум через пару недель, прекратится.

Дашка долго разглядывала фото с черно-белыми разводами и безмятежно улыбалась. Сергей, бросив беглый взгляд на непонятную размазню, хмыкнул.

— Нравится?

— Угу, — она перевела на него счастливый взгляд, — представляешь, он там внутри, и он живой.

— Да уж, живой — это главное, — поддакнул он.

Его Солнечный Зайчик снова светился, и ничего важнее этого не могло быть на всем белом свете.

Тошнота у Даши до конца так и не прошла, но они нашли панацею от этого недуга. Клубника. Дашка съедала просто море клубники, запивая молоком. К тому же к концу третьего месяца беременности ягода уже стала появляться местная, и не надо было прилагать особых усилий для ее поиска. Во времена, когда не получалось ее отыскать, хорошо прокатывали еще и нектарины. Те, что «лысые» съедались за милую душу и хорошо усваивались, а «лохматые» персики сразу же почему-то вылезали наружу.

— Надо же, какие капризы. Дашка, в чем разница? — спрашивал Серёга, поочередно откусывая то один, то другой.

— Не знаю, — безразлично отзывалась она, так же безразлично глядя в конспекты. Кое-как, со скрипом, она закрывала летнюю сессию и теперь уже с удовольствием принимала все договоренности в деканате по поводу нее.

Отделка внутри дома шла к завершению. Оставались последние штрихи, через пару недель можно было заезжать. Сергей еще раз обошел все комнаты, внимательно все разглядывая. Встал в комнате, отведенной под детскую — девственно чистая.

— Не очень большой так-то хаус, — нагнал его Славка, тоже оценивающе бродящий по дому. — Здесь что?

— Мне хватит, — невозмутимо заявил Серёга. — Тут детская.

— Ого, — друг поразился, — далеко идущие планы.

— Угу, — Сергей почесал затылок, — если все нормально, то в декабре.

— Что в декабре? — не понял Славка.

— Кто в декабре, — поправил Сергей. — Ребёнок.

— А-а. Нормально. Кто залетел? Дашка?

— Ага. Ей заделал, — Серёга удовлетворенно улыбнулся. — Пусть дома сидит, не рыпается. А то гонор начала показывать.

— А, ну это, конечно… — хмыкнул, слегка покашляв, друг, — Это — выход! И что? Кто планируется? — осторожно поинтересовался. — Мальчик? Девочка?

— Не знаю, посмотрим. Что-то из двух, третьего не дано, — Сергей равнодушно отозвался, но вдруг вспомнив, казалось, что-то очень важное озаботился. — Слушай, Слав, там, у камина облицовку может лучше все-таки поменять? Как думаешь? Что-то все же не то, мне кажется… — покинув детскую он стремительно направился в гостиную.

— Поменяй, если кажется, — Славка поплелся следом. — А что-то не то — это у тебя с головой.