Книга Мелодия для саксофона, страница 7 – Наталия Антонова

– Мне нужны не мнения его знакомых, а факты, – твёрдо сказал следователь.

И Бессонова больше не стала спорить.

– А вы сами, Антонина Георгиевна, может, кого-то подозреваете?

– Да кого же мне подозревать? – растерянно спросила она.

– Может, кто-то угрожал вашей матери?

– Маме никто не угрожал, – без раздумий ответила Бессонова, – а вот Аркаше угрожали.

– Кто и за что? – быстро спросил следователь.

– Понимаете, – проговорила она, – мы копили деньги на свадьбу дочери и об этом многие знали.

– Как же так случилось?

– Да мама нечаянно проговорилось, – виновато проговорила женщина, – ну, и сами знаете, у людей язык без костей, разнесли не то что по нашему подъезду, а по всему дому. И с большим преувеличением. Некоторые стали думать, что у нас чуть ли не миллионы накоплены. Думают, что если Аркадий музыкант, то денег зарабатывает немерено, – печально проговорила Бессонова.

– Но полтора миллиона, как вы сказали, у вас всё-таки было?

– Было, – тихо вздохнула женщина.

– Так и кто же угрожал вашему мужу?

– Понимаете, у нас на первом этаже живёт один пьянчужка, Михаил Тимофеевич Галушкин. И не так сказать, чтобы он пил беспробудно, нет, у него случаются просветления. Но во время запоя он сам себя не помнит.

– А при чём здесь ваш муж?

– Так я к этому и веду. Михаил Тимофеевич, будучи пьяным в стельку, разбил вдребезги свой автомобиль. А когда у него запой закончился, Галушкин от кого-то услышал о наших миллионах и решил попросить взаймы. Он был уверен, что саксофонист человек богатый и, как сосед, должен выручить его. Но Аркадий, естественно, ему отказал. Галушкин, почувствовав себя разочарованным и оскорблённым, наговорил Аркадию кучу гадостей. Но муж не придал этому никакого значения. А уже позже мне наша соседка рассказала, что Галушкин, опять же будучи пьяным, грозился во дворе, что сосед ещё попомнит его. Хотя мы и тогда не приняли его угрозы всерьёз.

– А машину новую Галушкин купил или нет?

– Нет, не купил. Его и прав-то лишили. Но деньги у него откуда-то появились…

– Откуда вы знаете?

– Вчера ему привезли из магазина новый дорогой телевизор и стиральную машину. Прежние он давно угробил.

– Галушкин говорил, откуда у него деньги на покупку техники?

– По-моему, его никто об этом и не спрашивал.

– Разберёмся. А есть ли те, кто грозил не вашему мужу, а конкретно вашей матери? Вы уже говорили, что нет, но всё-таки подумайте хорошенько.

Бессонова задумалась, а потом сказала:

– Но это было давно…

– Что было давно?

– Мама не пустила на порог нашей квартиры бывшего парня Инессы. И он орал на весь подъезд, что она старая грымза, и он открутит ей голову.

– И это только за то, что бабушка отказала ему от дома? – не поверил следователь.

– Мама его и раньше не любила, ну, пока он с Инессой встречался, а уж когда стал бывшим, она не сдержалась и высказала своё мнение о нём в не очень вежливой форме.

– Обматерила, что ли? – попытался уточнить Наполеонов.

– Ну, что вы! – возмутилась Антонина Георгиевна, – просто обозвала «голытьбой».

– Парень был бедным?

– Да, не так, чтобы очень, – Бессонова пожала плечами, – просто учился на художника, потом окончил училище, но ни Дали, ни Пикассо пока не стал.

– Понятно, как имя и фамилия юного гения?

– Владимир Маркович Дорин. – Антонина Георгиевна помолчала и добавила: – Он был первой любовью Инессы. Они встречались со школы. Но сами знаете, что первая любовь чаще всего тает, как белое облачко при ясной погоде.

– Но у Дорина, получается, облачко переросло в грозовую тучу?

– Кто его знает, – пожала плечами Бессонова, – может, он тогда маме нагрубил в горячке, а потом и думать забыл об Инессе.

– Всё может быть, – согласился Наполеонов, а про себя подумал, что проверить всё равно не мешает.

– Вы не знаете, где он живёт?

– Раньше жил на улице Кутузова в доме сто одиннадцать. Номер квартиры не помню, но точно на третьем этаже, потому что Инесса часто ему выговаривала, что живёт он на третьем этаже и учится на тройки.

– Значит, учился Дорин плохо?

– В школе неважно, – подтвердила Бессонова, – но вроде бы в училище, со слов моей дочери, дела его пошли на поправку.

– Почему же они расстались?

– Наверное, потому, что Инесса встретила Глеба, и настоящее большое чувство вытеснило первую любовь.

– А перед тем как расстаться с Дориным, она не объяснила ему, что полюбила другого?

– Объяснила…

– И как он отреагировал?

– Она не стала слушать, сразу отключила связь.

– То есть, если я правильно вас понял, ваша дочь дала отставку бывшему парню по телефону?

– Совершенно верно.

Наполеонов не одобрил поступок девушки, но вслух комментировать его не стал. Вместо этого спросил:

– Стычка вашей матери с Дориным произошла полгода назад?

– Или даже больше, я не помню.

– И после этого он не приходил?

– Нет, не приходил.

– А Инессе он звонил?

– Не знаю, дочка ничего об этом мне не говорила. А я не спрашивала.

– Почему?

– Посчитала неудобным.

– Дорин знал о деньгах?

– Сомневаюсь. Скорее всего, нет. Он ведь не общался с нашими соседями.

– Поговорить с женихом Инессы он тоже не пытался?

– Думаю, что нет. Впрочем, я даже уверена в этом. Уж о стычке между Дориным и Глебом она бы мне обязательно рассказала.

– А деньги на свадьбу копили только вы? Или родители Глеба тоже?

– Они тоже, да и Глеб неплохо зарабатывает.

«Ага, копили обе стороны, – подумал Наполеонов, – но те, видимо, не рассказывали о деньгах всему свету».

Он вздохнул и отпустил Антонину Георгиевну восвояси.

«Самое паршивое в этой истории с пропавшими деньгами, – думал Наполеонов, – что соседи могли рассказать об этом своим родным и знакомым, которые вовсе и не живут ни в одном подъезде с Бессоновыми, ни даже в одном доме».

В кабинет постучали.

– Войдите.

Дверь приоткрылась, и вошёл старший лейтенант Аветик Григорян.

– Александр Романович, – сказал он, – у нас тут новые свидетели появились.

– Какие свидетели? Почему я о них до сих пор ничего не знаю?