Книга Северное желание, страница 91 – Светлана Ледовская

Темная фигура отделилась от дерева и мягко двинулась ко мне.

— Мне хотелось застать тебя врасплох.

— Получилось, — призналась я и протянула ему руку, — Давай, помогай уже.

Мир взял меня за плечи и шумно втянул в себя воздух.

— От тебя несёт кровью, мужчиной и псиной. Где тебя носило? Почему ты…да у тебя шрамы! Откуда? — млея от его близости я не могла сконцентрироваться на словах, — Отвечай.

— Всё сойдёт, — пробормотала я, — Не хочу, чтобы мама видела. Мне надо переодеться. И не кричи, прошу. Я и так тебе всё скажу.

— Прямо всё? — он повёл меня к дому, сжимая крепче, чем требовалось.

— Мир, заберись в мансарду. Там в шкафу… — было неловко сознавать, что он будет прикасаться к моим вещам, — Вобщем мне бы целая одежда не помешала.

— Кому рассказать не поверят, — раксаш прислонил меня к дереву и ловко вскарабкавшись запрыгнул на балкон.

Спустя несколько минут он спустился вниз и скрывая удовольствие принялся обтирать видимые участки кожи принесёнными влажными салфетками. Они пахли почти так же как он. Прикрыв глаза я блаженно улыбнулась.

— Спасибо тебе.

— Тебе придётся многое объяснить.

— Есть хочу. Ты ужинал?

— Оставил своим и поехал к тебе. Они отзвонились, сказали что ты классно готовишь. Просили тебя не убивать без необходимости.

— То есть я была у вас сегодня?

— Странный вопрос.

— Странный день. А точнее вечер. Уже третий за сегодня.

Мужчина выразительно взглянул на меня, явно усомнившись в моей вменяемости.

— Отвернись.

— Чтобы ты меня по голове шарахнула? — съязвил он, но всё же послушно встал ко мне в полоборота.

Развернув одежду я чуть не взвыла: ну почему все мужчины хотят одеть меня в платья. Это мне купила мама и оно висело в самом дальнем углу шкафа. Длинное, с широкими рукавами, чем-то напоминающими кимоно, поясом подчёркивающим талию и глубоким вырезом впереди. Пришлось одеть то, что есть и надеяться, что на плечах отметины от когтей пса уже не так заметны.

— Готово, можешь повернуться, — мрачно буркнула я и фыркнула заметив его оценивающий взгляд, — Сам принёс.

— Ты немного другая, — задумчиво произнёс он, не замечая как меняется.

— Мир, — я шагнула к нему и обхватила смуглое лицо, — Не надо, не здесь. Я не хочу, чтобы родители пугались. Они вряд ли как я сочтут тебя красивым и станут любоваться. Прими как данность: я их люблю. Не как еду, защиту, прикрытие, а как самых дорогих для меня людей. Они замечательные и если ты их обидишь, напугаешь или причинишь им вред, клянусь, я тебя не прощу и ты никогда больше ко мне не подойдёшь.

— А мне понадобиться к тебе подходить? — ошарашенно спросил он.

Сдавленно простонав я нежно поцеловала его, скользнув раздвоенным языком по длинным клыкам. Раксаш растерялся и позволил мне растрепать свои смоляные волосы, прикусить губу прежде чем я отодвинулась и легонько приподняла его челюсть пальцами, закрывая рот.

— Тебе понадобиться. Поверь мне на слово.

Взяв его за руку я поднялась по ступеням и толкнула дверь. Родители повернули головы и мама охнула, хватаясь за шею. Мельком взглянув на Мира я отметила, что он остался в человеческом обличии.

— Добрый вечер, — неожиданно вступил он, — Разрешите представиться, Мирослав Смелый.

— Максим, Регина, родители Северины. Вы голодны? — папа мог гордиться своей выдержкой, — Мы ждали дочь к ужину и очень приятно, что вы составите нам компанию.

Усевшись рядом со мной раксаш с удовольствием рассматривал гостиную, спрашивая у отца о происхождении сувениров заполняющих пространство. Мама, бросив на меня укоризненный взгляд поставила перед гостем тарелку и приборы.

— Мирослав, — ласково улыбнулась она, — У нас всё по-простому, по-домашнему. Вы…

— Мне неловко, — изобразил смущение гость, — Называйте меня на ты. Может я помешал, может стоит зайти в более удобное время?

— Хитрый тип, — отец прищурился и хлопнул себя по колену, — Обидишь мою дочь, не посмотрю, что ты… когтистый и клыкастый, возьму ружьё и вышибу тебе мозги. Понял?

Мир кивнул головой и расплылся в широкой ухмылке, забывшись и при этом показав кончики зубов. Мама всплеснула руками и положила перед раксашем ароматный домашний хлеб.

— Не слушай его, дорогой, если что не так Северина сама тебя…То есть… — она смущённо пожала плечами, — Ты же не станешь её обижать. К чему эти разговоры, правда?

— Мама, папа, вы напрасно беспокоитесь. Мир хороший, — я сжала под столом его колено.

— Вы такой же как наша дочь, верно?

— Не совсем, но принцип тот же, — он накрыл мою ладонь и переплёл пальцы.

— Мясо любите с кровью? — я могла гордиться мамой.

— Безусловно, — на тарелку легли сочные ломти и мы принялись за еду, хотя руки под столом не разнимали,

Родители сделали вид, что не заметили наших ужимок и я была им за это благодарна. Перебравшись из-за стола в центр гостиной мы уселись на диван и кресла. Папа достал коньяк и это было знаком, что Мир ему пришёлся по душе. Раксаш, уже не скрывая, гладил меня по ладони, словно невзначай задевая изуродованную плоть под браслетом. Разговор шёл о многом: о работе, раскопках, охоте, военной службе и семейных ценностях. Совсем сомлев от присутствия родных и вина я опустила голову на уютное плечо и закрыла глаза.

— Север, ты спишь? — шепнул мой спутник мне в ухо.

— Исключено, — возмутилась я, стряхивая с себя дрёму и удивлённо охнула.

Мы были вдвоём в полутёмной комнате в гостевом доме, на широком диване.

— А где…

— Уже поздно, — пояснил он, будто маленькой, — Они ушли спать и предложили мне остаться на ночь здесь. Ехать за рулём мне нельзя, я же выпил.

— А как…

— Они уверены, что ты меня проводила и осталась показать дом.

— Но…

— Я пообещал, что буду вести себя порядочно.

— Ты…

— Умею внушать доверие, — он очертил мои губы, указательным пальцем и попросил, — Покажи мне руку.

Протянув ему ладонь я продемонстрировала шрамированное запястье с меткой.

— У тебя не было этого, — он бережно держал мою руку, — Что это?

— А на что похоже? — с нежностью я мысленно поцеловала его в висок и он, зажмурившись, сглотнул.

— Здесь были…метки? Откуда? Как?

— А если я скажу, что проживаю другую реальность. И в той, прежней у меня были должники. И ты там тоже был.

— Я скажу, что это невозможно, но ты ведь веришь в то, что говоришь, — Мир содрогнулся и глухо продолжил, — Куда делись метки?