Книга Чужой мир. Противостояние, страница 106 – Альбер Торш

«Ты не папочка!» — зло улыбнулся я.

Правда, зверь порвал мне руку, но за это лишился передних лап. Завывающий от боли морвин упал на снег. И сразу же несколько наших воинов набросились на демона, окончательно добив его.

Порванная рука замедлила меня, и пришлось перекинуть меч в левую руку. Так что лысый успел свалиться с коня и уйти от смертельного удара. Поэтому мой двуручный клинок просто разрубил жеребца пополам.

И тут в меня сбоку врезался вайхэнский всадник. Я отлетел, но так как на моей левой руке была надета перчатка с когтями, то мне удалось распороть бок лошади. Завизжав от боли, она рухнула на красный от крови снег.

Ее всадника через секунду убили два альва. Так что, поднявшись, я снова кинулся к лысому колдуну. Однако буквально через пару метров в меня на всей скорости влетел очередной четвероногий таран.

— Достали, твари! — взревел я.

И мгновенно перекатился по снегу, так как через секунду в то место вонзился топор с очень длинной рукоятью. Однако его огромный хозяин долго не прожил, так как мой меч пробил его грудной панцирь. И металлический окровавленный кончик вылез из спины вайхэнца.

Мужчина дернулся при ударе, а потом рухнул на колени. Я же, выдернув меч, вскочил на ноги. И почти сразу же с десяток молний ударили по скоплению вайхэнских воинов. Видимо, убегавший от меня колдун проворонил атаку наших магов.

Я быстро осмотрел поле боя, но лысого так и не увидел. Поэтому пришлось вернуться и помочь Бергтелу с Барбиэль. Эта парочка усиленно пробивалась к командующему вайхэнской армии.

— Он мой! — закричал мне блондин.

— Тогда догоняй! — крикнул я и вырвался вперед.

И тут три маста врубились в гущу людей. Они мощно раскидали вайхэнцев, чем сильно помогли нашему отряду. Правда, при этом двое животных очень быстро пали, а третьего обступили враги.

И хотя до лорда Сэйрона оставалось каких-то несчастных пятнадцать метров, однако я бросился на помощь белоснежному гиганту. Хотелось попробовать спасти хоть одного из этой смелой троицы.

Дальше я снова потерял ход событий, так как перед глазами мелькали лишь нападающие враги и прикрывающий мою спину маст. Так вдвоем мы и бились, пока кругом не остались только барлэйцы с альвами.

— Я убил их полководца! — похвалился довольный Бергтел, латы которого были сплошь залиты кровью.

— А мы с мастом немного отдохнули! — ответил я.

И подойдя к раненому животному, погладил его по не прикрытой попоной нижней части головы. Тот в ответ посмотрел на меня и, протянув покрытый белой шерстью хобот, положил его на мое плечо.

«Будем считать, что это спасибо», — мысленно сказал я. Маст же в ответ поднял хобот вверх и громко затрубил. Ведь больше воевать нам не нужно, на поле боя не осталось очагов сопротивления.

А последние жалкие остатки вражеской армии теперь думали лишь о своем спасении. Хотя это было и непросто. Альвийские лучники с поразительной точностью огнестрела убивали коней, этим просто массово спешивая откатывающиеся вайхэнские волны.

Это была бойня, от которой защитники животных пришли бы в ужас. Теперь понятно, зачем у лесного народа по два колчана за спиной во время битвы. Бергтел побежал со всеми к снежной стене, у меня же отсутствовало желание дальше участвовать в этом побоище.

Однако каким-то чудом проскочившие конные или пешие вайхэнские недобитки все-таки добрались до снежной стены. И со стремительностью обреченных они убегали через пробитые мастами проходы.

Я увидел, что мои дарвэнские артиллеристы вывели из крепости две сотни барлэйских коней. Но не для себя: латники Бергтела запрыгнули на них и начали преследовать убегавших врагов.

Тут же по какому-то неслышному зову из леса прибежали несколько сотен ляшков, которые устремились к своим хозяевам. Альвы быстро на них взобрались и ринулись вслед за оказавшимися первыми барлэйскими всадниками.

У меня же боевой запал окончательно выдохся. Как ненужную вещь, я отбросил чужой меч в сторону. Потом снял шлем с мокрой от пота головы и осмотрелся по сторонам.

Такого лютого побоища мне еще ни разу в жизни не доводилось видеть. Тут не то что мои командировки на Ближний Восток, но даже вчерашний штурм Марэборга становились какими-то блеклыми.

В грязно-красной каше, где перемешались снег с кровью, лежали несколько тысяч трупов вайхэнцев и их лошадей. Однако здесь встречались и альвы с барлэйцами, а также огромные трупы окончательно решивших исход боя мастов.

И от такого количества мертвых тел союзников мне впервые стало не по себе. И чтобы немного перевести дух, я подошел к одной из мертвых лошадей и грузно присел на седло.

Душу захлестнула ненависть ко всем правителям, развязывающим эти войны. А еще к Пилсудским, встреча с которыми и забросила меня в этот ад. Хотя, может, стоит их поблагодарить, ведь мне удалось помочь не самым плохим участникам конфликта.

Я сделал несколько глубоких вдохов, и разум постепенно прояснился. Все-таки после того, как снял шлем, стало немного легче дышать. А свежий воздух и спокойствие — самые лучшие средства от нахлынувших переживаний.

Хотя этот вонючий запах горелого человеческого и лошадиного мяса все же раздражал мое обоняние. Словно я попал на скотобойню, где убивают и смолят свиней.

«Вот ведь и в армии служил, и трупы видел, а тут раз — и расклеился…» — подумал я.

Хотя вчера внутри Марэборга тот еще фарш был. И ничего, как-то перетерпел, а сегодня вот не вышло. Возможно, проблема в количестве, ведь здесь валяются не менее пятнадати тысяч трупов.

Я сунул руку в седельную сумку мертвой лошади. И словно мародер, стал там усиленно рыться. Выкинул бесполезные вещи мертвого вайхэнца, который как раз под своей лошадью и нашел смерть.

А потом наткнулся на какую-то тряпицу. Пусть она и не отличалась чистотой, но мне было все равно. Просто хотелось вытереть лицо и шею от пота. А еще бы ванну принять… вот за что бы сейчас заплатил любые деньги!

Бросил тряпку на труп лошади и продолжил наблюдать за нашими воинами. Большая часть из них кинулись преследовать врагов. Остальные сейчас помогали своим раненым и добивали валявшихся вайхэнцев.

В плен тут никого не брали — свои женевские конвенции, видимо, еще не придумали. Но я уже привык к местным правилам войны. И как по мне, так они более честные. Не в том смысле, что правильные, но и не лицемерные. Ведь если начали войну, то для чего потом притворяться ангелами?

Примерно полчаса я тупо сидел, словно впал в какой-то ступор. Недалеко от меня ходили наши и вонзали свои клинки в любые более-менее целые трупы. Причем они делали это настолько отстраненно, что напоминали мне фермеров, работавших на поле.

— Стой! Этого не трогай! — сказал я альву.

Тот, буквально в пяти метрах от меня, хотел проткнуть клинком окровавленное лицо молодого парня. Альв с каким-то безразличием посмотрел на меня, потом пожал плечами и пошел дальше.