Онлайн книга «Зигги Стардаст и я»
|
Уэб обрывает смех. – Это прекрасно, приятель, – говорит серьезно. Наши взгляды встречаются. – Наверное, теперь мне нужно сесть, – отвечаю. Он помогает мне принять сидячее положение, и… ого! – я совершенно определенно, вне всяких сомнений, на всю тысячу процентов пьян как сапожник. По крайней мере, догадываюсь, что это так. Мы снова в гостиной, но все вокруг продолжает двигаться на гиперцветовой гиперскорости. – Вв-ауууу, – тяну я. – Ага, точно. – Бли-ин, это такая классная песня! – О да, чувак! «Brain Damage» – круть неимоверная. Pink Floyd все четко сечет. – Ага, суперчетко. О! у меня идея. – Я вытаскиваю на середину комнаты два желтых кресла-мешка, затолканные в угол. Мы плюхаемся на них, умащиваемся поудобнее и смотрим в потолок. – Так-то лучше, да? – Да, чувак. Намного. Покачиваемся в такт музыке, наши руки выполняют движения синхронного плавания к звездам. «I’ll see you on the DARK SIDE OF THE MOON…» – одновременно горланим небесам, удивляя друг друга – и разражаемся хохотом. – Приятно видеть тебя таким, – говорит он. – Каким? – Не знаю. В школе ты такой… тихий. – Ой! Ты, можно подумать, не такой себе – «здравствуйте-э, меня-а зовут Уэ-эб, и я живу на Острове Одинокой Парты, где никто-о не может поговорить со мной, и я са-ам не желаю ни с кем разговаривать». Серьезно, откуда эта штука с британским акцентом? – Ты странный. – Не такой, как все, имеешь в виду? – Да, чувак… не такой, как все. – Это лучшее, что во мне есть, – ляпаю вдруг ни с того ни с сего. Кто этот парень? Мне нравится этот парень. Такое ощущение, будто я наполняюсь пузырьками газа. Словно только что высосал три бутылки Поднимающей Настроение Газировки. – Именно, Джонатан. Именно… Мои руки по-прежнему парят в воздухе. – Но не такой странный, как ты, – отвечаю. – Ты считаешь меня странным? – Ну, не то чтобы странным… Таинственным. – Таинственным, да ну, серьезно? – Ага. – А тебе нравится таинственное? Я только улыбаюсь. – И вообще. Я – совсем другой, – говорит Уэб. – Почему это? – Потому, чувак, что я не вписываюсь. – И что ж, думаешь, я вписываюсь? – Ну, да. Прежде всего, ты белый… – Угу. А как насчет Старлы и, не знаю, всех остальных чернокожих ребят в школе? Цвет кожи ничего не значит. – Он значит все. – Это слово вылетает из его рта; я роняю руки. – Ты не можешь знать, каково это… – шепчет он. – Извини… я не хотел… Пластинка заканчивается. Игла со щелчком возвращается в стартовое положение. Проигрыватель выключается. Мы лежим в молчании. – И, если ты посоветуешь мне управлять негативом, я защекочу тебя до смерти. И я тут же советую. Просто чтобы проверить серьезность его намерений. Оказывается, он серьезно. – УЭБ! Прекрати! О боже мой! Перестань!!! – Я тебя предупреждал! – Он садится верхом на мой живот. Сквозь меня проносится искра. – О-О! ПРЕКРАТИ! Серьезно, перестань! Я дышать не могу. – Ой! Правда? – Парень со звезд смотрит на меня. Вокруг него мигают рождественские гирлянды. Черные волосы струятся, точно штормовое море. – В смысле, нет. Не так, как тогда. В смысле… надо музыку поставить. – Я вскакиваю, торопливо перебираю пластинки, точно кто-то нажал перемотку на моем встроенном плеере. Пытаюсь найти идеально подходящую к этому моменту песню. – Уф. Да где же она? – Кто? – Роберта. – Кто такая Роберта? – Роберта Флэк. – Он только пожимает плечами. – Ты что, не знаешь Роберту Долбаную Флэк?! – Мотает головой. – Да она же Верховная Богиня Соула всей Вселенной, Мать Всего Сущего! Ее голос течет медом и облепляет тебя поцелуями, и ты просто валяешься в ее липкой сладости до конца жизни, навеки приклеенный к ее сердцебиению, потому что, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, эта девушка увезет тебя на ракете к твоим мечтам и никогда не вернет обратно. Он смотрит на меня во все глаза. – Ничего себе! – Да. «Ничего себе» – это как раз в точку, – говорю я, снова роясь в альбомах. – Значит, как я понимаю, она тебе нравится? – Что?.. Да где же ее альбом? Слышу, как Уэб смеется за моей спиной, я тоже начинаю посмеиваться, и вскоре к нам дружно присоединяются альбомные обложки. Диана Росс вполне могла бы подойти к этому моменту, да и Кэрол Кинг неплоха. Ой, ой, Арета Франклин? Нет, но да, но нет… О! «The look of love» Дасти Спрингфилд. Годится. Ставлю пластинку и снова плюхаюсь на солнечное кресло-мешок. О да, отлично подходит. Закрываю глаза. Я знаю, Уэб смотрит на меня, потому что чувствую его дыхание, пахнущее вишневыми леденцами. – Наша дружба не зависит от таких вещей, как пространство и время, – наконец говорит он. – Что? – Цитата, которую мистер Дулик дал из книжки про чайку. Для доклада, помнишь? – А. Точно. Совсем забыл. – Если дружба зависит от таких вещей, как пространство и время, – повторяет он, – значит, мы сами разрушим наше братство в тот миг, когда сумеем преодолеть пространство и время! Но стоит преодолеть пространство, и единственное, что остается, – это Здесь. Стоит преодолеть время, и единственное, что остается, – это Сейчас. Я смотрю на него. – Это та цитата, что он нам дал? Ты уже знаешь ее наизусть? – Глубокая мысль, чувак. Прекрасная. Он убирает волосы за уши, и лицо растягивает широкая улыбка. Уэб похож на мультяшного персонажа. Я начинаю хихикать. – Что такое? – спрашивает он. – Не знаю. Наверное, следовало бы поработать над докладом… – Ага… наверное. – Трудно сосредоточиться… – говорю. – Да уж… – Твои глаза такие… не знаю… они что-то странное со мной делают… – Правда? Твои тоже делают со мной что-то странное, Джонатан. – Я понимаю. Обезьяны постоянно над ними потешаются… – Я не это имел в виду. – Боже! Я только что вспомнил… – Я сажусь. – Что? – Обезьяны. И Скотти. Он болеет. Мы не видели его с того вечера на озере, и… О боже, мы же будем выступать в один день с ними, они подумают, что мы с тобой геи или еще что, и… – обрываю себя. Проклятье. Это я тоже сказал вслух. Изучаю его лицо, дожидаясь реакции: нервного тика, гримасы, чего угодно. |