Книга Истинная для дракона. Противостояние, страница 37 – Анна Владимирова

— Это не сильно поможет…

— Черт, — к щекам прилила кровь. Хотелось съежиться и забиться в угол от стыда.

Да, я пыталась избавиться от нашего с Азулом запаха, хорошо помня, как меня едва не сбило с ног на пороге спальни Алекса, но, видимо, бесполезно.

— Мира, все нормально, — покачал он устало головой. — Ты ужин заказала?

— Нет еще.

— Заказывай, — он опустился в ближайшее кресло и, казалось, на самом деле не придавал значения запахам. — И мне можно кофе.

— Окей, — пожала плечами, запахивая плотнее халат.

Когда вышла в гостиную уже в джинсах и свитере, застала Алекса хмуро взиравшим на телефон.

— Что-то случилось? — спросила осторожно.

— До Алисы не могу дозвониться, и мелкие не отвечают, — откинулся он на спинку кресла.

— Мелкие?

— Маша с Варей.

— А…

На столике в гостиной уже сервировали ужин:

— Твой кофе, — подхватила я чашку и направилась к нему. — Думаешь, случилось что-то?

— Я бы почувствовал. Спасибо, — взял кофе из моих рук.

— Почувствовал что? — я так и застыла.

Он тяжело вздохнул, выпрямляясь:

— Я чувствую, когда ей плохо. И она тоже. Ее боль, моя боль — иногда не различить.

Я задумалась. Я ведь тоже чувствовала эмоции Азула. Даже сейчас где-то на кончике нервов будто постоянно вибрировало «Иди ко мне, я не могу без тебя». И кто из нас не мог — не понять.

— Почему ты ее не взял?

— Хочу, чтобы она оставалась с детьми, хранила семью. Сейчас это важно, — он смущенно поднял на меня глаза и мотнул головой: — Мне сложно объяснить.

И я очень ценила то, что он пытался.

— Ей важнее быть с тобой…

Мне почему-то хотелось разобраться, понять. Эта связь открывала мне столько всего удивительного, неопознанного и правильного.

— Она просто еще не понимает, что случилось и чем это грозит, — продолжал устало Алекс. — Мне будет спокойнее знать, что они в безопасности. И далеко от меня.

Я опустилась перед ним на колени, заглядывая в глаза:

— А что, ты думаешь, может случиться?

Он долго смотрел на меня молча, прежде чем заговорить снова:

— Может случиться так, что придется выбирать сторону, на которую встать. — Он вздохнул. — Я думал, что быть в стороне — моя привилегия. Но я ошибался. Придется выбирать, приклонить голову, чтобы остаться в живых или перегрызть горло…

Я сглотнула, опустив плечи. По спине прошел озноб, хотя в номере было тепло.

— Знаешь, на месте Алисы я бы наплевала на твои запреты и примчалась к тебе…

Мы снова с тигром встретились взглядом. Его зрачки дрогнули, радужки полыхнули красным бликом, мужчина сцепил зубы и процедил ругательство на русском, когда раздался стук в двери. Медленно поднялся на ноги, а у меня знакомо заскребло в груди от его давящей силы. Стук повторился:

— Мира, это я… — послышалось приглушенное.

Я даже не успела подняться на ноги, а Алекс в несколько шагов оказался у двери и рывком распахнул ее. В коридоре стояла Алиса. В короткой белой шубке, надвинутой на глаза черной вязаной шапочке и со спящим на руках ребенком в комбинезоне.

— Мира, — глухо процедил Алекс, гипнотизируя жену горящим взглядом, — можешь взять Никиту? — Он шагнул к Алисе и забрал у нее ребенка.

Девушка даже не пикнула, отчаянно глядя Алексу в глаза, но он перевел взгляд на меня.

— Давай, — растерянно кивнула я, подхватывая из его рук спящего мальчика… и тут же впиваясь взглядом в закрывшуюся дверь.

Растерянно постояла пару минут, прислушиваясь — а вдруг Алисе понадобится помощь? Но было тихо. Оставалось лишь выполнить просьбу Алекса, и я опустила взгляд на малыша.

В груди неожиданно потеплело, а губы сами растянулись в улыбке. Никита спал настоящим мужским сном, и дела ему не было до перипетий реального мира. Дыхание малыша было еле слышным, но на виске вдруг блеснула капелька испарины. Я спохватилась, что ему, должно быть, жарко. Никогда меня не волновала эта тема, но иногда приходилось приглядывать за детьми надир, и я помнила, что они плохо переносили жару.

Уложив малыша на кровать, я осторожно расстегнула и стащила комбез, с удивлением обнаруживая, что Никита лишь в хлопковом боди.

— Оборотни, — фыркнула еле слышно, и малыш закряхтел.

От опасений, что сейчас он проснется и разразится криком, меня бросило в холодный пот, но у Ника были свои планы. Почувствовав свободу, он разметал ручки и ножки, порывисто вздохнул и затих.

— Так-то лучше…

Я осторожно улеглась рядом и втянула запах. Ребенок ярко пах молоком, и от этого в районе пупка что-то болезненно потянуло. Я улыбнулась, сама не ожидая такой реакции. Положила голову чуть ближе, почти уткнувшись носом в его макушку, и уснула.

***

Кира, завернутая в плед, сидела на диване с чашкой кофе. Когда я вошел, врач уже собирался уходить.

— Как она?

— Думаю, в вашей юрисдикции напомнить ей о технике безопасности, связанной со спецификой ситуации.

Вышло неожиданно. Я прищурился, посмотрев сначала на молодого на первый взгляд парня, замечая, что он не в медицинской форме, потом на Киру.

— Мой ученик, — поджала она губы.

— Понятно, — заметил сурово.

— Доброй ночи, — "врач" направился к выходу.

Когда двери за ним закрылись, я перевел взгляд на Киру, и та вжала голову в плечи, ожидая трепки. А я вдруг усмехнулся, опускаясь на диван и откидывая голову на спинку.

— Зул?

— То есть полуведы-полузвери у вас в Совете уже ходят без прикрытия?

— Да, — растянула она губы в улыбке, — ты многое пропустил.

Прозвучало укоризненно. С намеком на то, что мог бы и поспособствовать принятию таких «смешанных» Правящих в Совете. А ей пришлось бороться самой.

Да, я предпочел это пропустить.

— Ты все сделала правильно, — выдохнул устало.

— Как ты? — наклонила она голову. — Тебя не было десять лет…

Я кивнул:

— Все могло бы быть хорошо, если бы не все это…

Кира опустила глаза:

— Это давно зрело. Оборотным везде нелегко, но на востоке было особенно напряженно, — она судорожно вздохнула. — Хорошо, что ты, наконец, здесь… — подняла на меня глаза и закусила на секунду губы: — Зул… вернись ко мне, пожалуйста, — голос едва заметно дрогнул, но чувствовалось — она готовилась сделать мне это предложение. — Я… не могу больше. Я устала одна.