Книга Заражение, страница 48 – Сергей Милушкин

— Вера, Верочка, что там у тебя происходит?! Ау!

— Понятия не имею, — сказал Золотов, сверкая глазами. — Я только нашел трубку, как она зазвонила. Подруга, скорее всего. Кстати, там один процент зарядки.

Лукин быстро взглянул на шефа и выхватил трубку. До того не сразу дошло сказанное, он вращал головой на толстой красной шее, то и дело поглядывая на Веру. Она смотрела на него влюбленным взглядом, как всегда. Как всегда, думал он, сжимая кулаки.

— Алло, — закричал Лукин в трубку. — Слышите? Вера мертва, ее убили! Убили! Срочно вызывайте в институт полицию, ФСБ, всех, всех кого найдете. Звоните в прессу, на телевидение, на портал, главное, в полицию. Скажите, совершено убийство, слышите меня? Алло! — Он отнял раскладушку от уха и посмотрел на экран. Тот погас. Батарея разрядилась. — Черт! Черт, черт, черт! — разразился Лукин. — Где зарядка?

Золотов покачал головой.

— Это все, что я нашел.

— Может, в сумке? Или у нее в столе?

Они заново обыскали ее стол, сумку, шкаф с документами и личными вещами, но ничего не нашли.

— Этот телефон у нее неделю держит, поэтому она не носит с собой зарядку, — сказал Трошин, со вздохом опускаясь на стул. — Не то что наши смартфоны. Полдня и все.

— Ты успел сказать? — спросил Трошин Лукина.

Тот пожал плечами.

— Успеть то я успел, только сколько там услышали… не известно. Может быть, трубка сразу отключилась. Будем надеяться, пару слов она услышала.

— Может быть, переполошится, когда не сможет дозвониться?

— Я бы не это не рассчитывал, — откликнулся Золотов. Он смотрел в то окно, где стоял убитый ими охранник.

— Давайте оттащим его к тебе в кабинет, — сказал Трошин. — И запрем.

Втроем они с трудом заволокли тело. Золотов вынул кусок брезента из шкафа и накрыл его.

— Люди погрузились в автобусы, но чего-то ждут, — сказал Лукин.

Три микроавтобуса с тонированными стеклами замерли под окнами.

— В корпусе тихо, — сказал Трошин. — Вполне возможно, что здесь кроме охранника никого не было. Тогда не стоит ждать, пока они уедут, потому что…

— …Гаврилов вернется за нами, — сказал Лукин.

— Именно.

— Что же делать?

— Может перейдем в третий корпус через подвал? — предложил Трошин. — Спуск в него по боковой лестнице, вряд ли там кто-то сторожит. Даже если на центральном входе нас караулят, там точно нет. У меня в кабинете есть все запасные ключи, не нужно спускаться на пост охраны.

— Пожалуй, это лучший вариант. Вряд ли нас будут там искать, даже если кто-то вдруг и вспомнит, что все здания института объединены подземными коммуникациями.

— Газзаев знает про это. Но… будем надеяться, что у него куча других дел.

Трошин сходил в кабинет, отыскал связку ключей, вышел позвякивая. Лукин нагнулся под стол, подобрал шокер и сунул в карман.

— Кажется все. Вернуться вряд ли получится, по крайней мере сегодня. Берите, все, что может пригодится. Ключи от машин, одежду. На улице мороз, — сказал Трошин. — Идем?

Они вышли в коридор, постоянно оглядываясь. Здание звенело пустотой и выглядело это вдвойне странно.

Золотов замыкал тройку.

Внезапно он остановился.

— Я, пожалуй, останусь, — вдруг сказал он. — Что-то мне нехорошо. Он и правда горел, лицо покраснело, покрылось пятнами, из носа текло ручьем, из горла то и дело вырывался натужный кашель. — Заприте меня в своем кабинете, я буду следить за вами по камерам.

Трошин внимательно посмотрел на него.

— Э, да ты простыл… как же это вдруг, прививку не делал?

— Да все я делал, — отозвался Золотов. — Пройдет. — Он резко нагнулся и чихнул.

— Будь здоров, — сказал Трошин и посмотрел на Лукина.

— Как думаешь?

Лукин пожал плечами.

— Да пусть сидит, не особо он и нужен, особенно в таком состоянии. Один чих и нас могут услышать — в подвале, наверняка, сильное эхо.

Трошин скептически кивнул, его брови сошлись, он нахмурился. Оставлять Золотова одного, да еще и в своем кабинете ему явно не хотелось.

— Ладно, — наконец сказал он. — Мы тебя закроем, может быть, забаррикадируйся изнутри. Или… закройся лучше сам. — Он протянул Золотову ключи от кабинета. — Вдруг тебя припрет. В подвале камер нет и даже если бы были, ты никак и ничем помочь нам не сможешь, связи нет. Посиди, подумай, может вспомнишь, где еще в здании может быть мобильник. — Он оглянулся на Лукина. — Илья, ты готов?

— Да. Идемте.

Они подождали, пока Золотов, беспрестанно шмыгая, закроется в кабинете. Лязгнул замок.

— Хорошо ему, сейчас нальет коньячка и будет смотреть на наши передвижения, — сказал Трошин.

— Кто его знает, — ответил Лукин. — А если вернется Гаврилов? Что он с ним сделает?

Они уже спускались с третьего этажа по боковой лестнице. Пустое здание административного корпуса выглядело безжизненно и даже пугающе. Висящие знаки бактериологической опасности, хотя здесь они, по идее, не должны были висеть, добавляли острастки.

— Это Газзаев развесил, — уловив взгляд Лукина сказал Трошин. — Мол, чтобы не бродили посторонние. Особенно любопытные морды из групп тестирования. Это они поначалу скромные да напуганные, но проходит неделя-другая, где только их не обнаружишь, от пищеблока до спецхранилищ, куда вообще посторонним приближаться нельзя. Он мне неоднократно жаловался.

Лукин хмыкнул.

— Я был против свободного перемещения людей, следовало бы запереть их в одном корпусе, но меня никто не послушал. Свобода, свобода. Дай нашему человеку свободу, он в любой секретный бункер под семью замками проникнет.

Они спустились на нулевой этаж. Вход со стороны первого этажа был перекрыт — опять же по настоянию службы безопасности. Сверху на них смотрела камера и Лукин помахал в ее мерцающий зрачок.

У входа в подвал стояли большие синие двухсотлитровые бочки с трансформаторным маслом для подстанции, старые двери, оставшиеся после ремонта, покосившиеся вращающиеся кресла, ожидающие вывоза на свалку, листы оконного стекла, обернутые бумагой с двух сторон, кипы журналов, газет и книг, списанных из библиотеки — все это находилось в относительном порядке, хотя и было покрыто слоем пыли.

Трошин достал ключ.

— Надеюсь, мы не заблудимся, — сказал он. — Я, честно говоря, там был всего пару раз, когда принимал институт. Да и то, спустился вот тут, — он открыл железную дверь, на которой также висел знак биологической опасности — ярко-оранжевый трилистник с окружностями, — постоял и что-то мне расхотелось инспектировать дальше. По идее, тут есть указатели. Строили в советское время, это бомбоубежище выдерживает прямое попадание ядерной бомбы до пяти килотонн.