Онлайн книга «Ката»
|
– Или жопоголовым – они ведь это слово употребляют? – Посмеялись. – И всё, и больше эта шлюха своих доз не получит. Я так думаю: эта девчонка лет с семнадцати вела разгульную жизнь, а потом встретила Атли, который в нее влюбился. Или ребенка ей сделал, а она на аборт идти не захотела, потому что уже делала его раньше, и это кончилось плохо, или ей просто потом стало стыдно. Или же они оба считают, что ребенок спасет их от наркомании, которой они оба уже стали побаиваться – не сильно, но достаточно. Совсем крыша поехала. – Почему у них крыша поехала? – Потому что они хотят ребенка. – И Соулей зашлась в хохоте, как с ней иногда бывало, а затем согнулась в приступе кашля. Настало пять часов, парковка заполнилась машинами, женщинами с детьми и продуктами, супружескими парами с детьми и продуктами, болтающими по телефону подростками, идущими на тренировку с сумками через плечо. «Какое же все это по-своему красивое и грустное, – подумала Ката, – повседневность, все, что не происходит, пока человек гонится за своими желаниями, бежит от страха перед тем-то или тем-то, да только при этом все остается как прежде. А в это время тот, из квартиры № 14, поступал ровно наоборот относительно большинства: ничего не откладывал на потом, а ловил свои желания на бегу и удовлетворял их; ему хотелось больше – и он удовлетворял их еще и еще, снова и снова, неважно, что другие от этого страдали». Небо заволокло тучами, но дождь не начинался. Соулей с каждой минутой все больше беспокоилась: она сказала, что с ней такое бывает, когда приходится сидеть неподвижно, а вокруг сгущается темнота. Она допила пиво, с которым уже долго не могла управиться, сказала, что сходит в магазин, и вышла из машины. Через пятнадцать минут Соулей вернулась, принесла еще кофе для Каты, а также большую шоколадку с воздушным рисом, изюм в шоколаде и кулек разных конфет, которые тотчас умяла и запила «Кока-колой». – Ну всё, мне надоело, – сказала она, скомкивая последний фантик и зажигая сигарету. Шел уже восьмой час. – Может, сходить и постучаться к нему в дверь? – Она вытянула шею и посмотрела в окно в сторону дома. – Зачем? – Посмотреть, что будет. Мы ведь даже не знаем, точно ли он там. Я скажу, что ищу подружку, малышку Сиггу. – Он тебе не откроет. Только станет еще осторожнее. – Дай-ка бинокль… – Соулей взяла бинокль и навела на дом, а через миг опустила его и сказала: – Он в окне. – Обманываешь? – Нет, он там. За шторой… Ой, а у него тоже бинокль! И он смотрит прямо в мой! – Что ты ведешь себя, как дурочка! – У него колпачок, как у Деда Мороза! Нет, у него рыжий кот на голове! Соулей отложила бинокль, и они стали ждать дальше. Когда стрелка часов подходила к девяти, на парковку въехала Элин, вышла из машины и достала из багажника пакет из магазина походного снаряжения и другой – из супермаркета «Хагкёйп». Под капюшоном на ее голове виднелось бледное лицо и хорошо заметные черные брови. – На каком она месяце? – спросила Соулей, следя за Элин в бинокль. – На пятом-шестом. Обрати внимание, в какой она одежде. – А что с ней такого? На нижней ступеньке лестницы Элин остановилась и выпрямилась, так что беременное пузо оттопырилось далеко вперед. Если не считать этого пуза, она была худощава и изящного сложения. На ней была та же джинсовая куртка, что и раньше, красные штаны на резинке и белые кроссовки. – И что это за одежда? – спросила Ката. – О чем ты; ты что – не видишь это так же, как и я? – Я спрашиваю: какой вид одежды? Если б ты сама себе купила такую, куда бы ты ее надела? Элин поплыла вразвалочку вверх по ступенькам, держась одной рукой за поясницу, словно старуха. – По-моему, это обычная одежда телочек. Телка-«лайт». Из того магазина в «Крингле». Такой прикид на каждый день, который надевают, когда идут с подружкой в солярий. Штаны великоваты, но ведь она беременна. Довольно-таки недешевые тряпки – наверное, потому, что у ее мужика деньги есть, а может, она у владельца магазина насосала… – Не надо о ней так! Элин подошла к квартире, позвонила у двери, сняла капюшон и наклонилась к окну кухни. Ее волосы были светлыми, хорошо заметными издалека и доходили до плеч, челка подстрижена по линеечке – прямая противоположность манере, которую Ката называла про себя «модерновой». – У них своя система, – сказала Ката. – Она звонит, а затем показывается ему в окне. – Этот мужик совсем спятил, – пробормотала Соулей, продолжая смотреть в бинокль. – Как долго он там просидел? – Не знаю. Дней десять-одиннадцать. Она к нему ходит через день. Приходит между семью и десятью с пакетом всякого барахла, ночует или возвращается домой к полуночи. Дверь открылась, и Элин юркнула в квартиру – почти как будто ее туда затянули. Соулей опустила бинокль. – Он это бросит. Когда поймет, что все это происходит только у него самого в башке. * * * По дороге домой Ката расспросила еще об одежде. Соулей описала ей костюм, в котором телкам удобнее всего ходить: черные или белые кроссовки под белую или черную кофту с капюшоном, а повседневная одежда – кофта на молнии, джинсы в обтяжку или леггинсы и майка с резинкой сзади, чтобы ее можно было зауживать и показывать живот. – Правило телок номер один: показывать кожу! Лифчик пуш-ап на коротких лямках или перекрещенных, чтобы, понимаешь, увеличить подъем, натянуть его на спине как можно дальше. А когда идешь тусоваться – то уже до конца растелешаешься и показываешь еще и руки и ноги; леггинсов не надеваешь, а платье – просто как лоскуток, короткое и тонкое. Иногда на талии ремешок. – А украшений нет? – Браслет или бусы, только, знаешь, недорогие, а просто чтобы на одежде было какое-то цветное пятнышко. И каблуки высокие – они продаются в «Мании»: то есть не в психическом расстройстве, а в магазине таком на Лёйгавег; его владелицы – Марья и Бирта. И тогда все у тебя будет тип-топ. А еще не забудь накраситься, как волшебник из Вегаса. И лизаться со всем, что движется перед фотографом, только не со мной, у меня полового влечения больше нет… Так ты одежду покупать собралась? – Просто интересуюсь. – Вот именно. Абсолютно. Ты хочешь стать телкой, я это по глазам вижу. А у тебя получится – знаешь, почему? Потому что телки бывают очень разные. Короче, крайности. Кроме рыжих. У телок не бывает рыжих волос. – А как же жена Тома Круза? Николь Кидман? – Ты смеешься, что ли? – Соулей закатила глаза. – Ты не поняла, о чем я тут говорила? Ты где вообще жила последние пятнадцать лет? Николь – не телка, а еще она бывшая – дважды. Ты пропустила эпоху Кэти Холмс. |