Книга Хранительница его сокровищ, страница 100 – Салма Кальк

Сокол вернулся с передовой, сообщил, что да, нападение, и отправил туда Альдо — прикрывать Лиса, тот, вроде, пока справлялся.

А дальше началось вот это самое — когда вокруг крики, ругательства и атакующие заклинания. Лизавета зажмурилась и взялась рукой за заветный мешочек — если теория Сокола верна, то он защитит её ещё лучше невидимости.

Визг Тилечки заставил открыть глаза — и обнаружить прямо перед собой не тёмную тварь, но человека. Только этот человек был с виду странноват — измождённый и замученный. Одет в штаны, рубаху и жилетку, на голове шляпа, на ногах башмаки. От него самого, и от его одежды сильно пахнет рыбой. И где-то Лизавета этого человека уже видела.

— Это мой отец, — забормотала девочка, зажмурившись. — Значит, он не умер! У него такое лицо, он сейчас будет меня бить!

Вспышка разорвала сумерки, странный человек исчез без остатка.

— Тиль, это совсем не твой отец, — в правой руке у Антонио была шпага, он взял Тилечкину руку левой. — Я видел его тело. Он был уже холодный. Это не человек, это тёмная тварь. И если что, я видел совсем не твоего отца, а… в общем, другого человека. Не теряйся, поняла? Ты отлично умеешь бить. Не стой, бей. А ты стой, скотина! — он бросил веер маленьких молний прямо в лицо очередному нападающему, тот упал под копыта.

И в довершение картины начал накрапывать дождь. Магическим огням на сырость было пофигу, в отличие от пороха, поэтому пистолетов не перезаряжали, зато огнём швырялись только в путь. И не только обороняющиеся — нападавшие тоже. Тилечка попривыкла и тоже начала прицельно разить врага молниями разной конфигурации. Лизавета же только успевала зажмуриваться и успокаивающе гладить по шее Огонька.

Вспышка разорвалась прямо возле неё. И так же стекла в землю, как утром заклинание Катарины. Ох, неужели работает? Слава Солнцу, что называется.

Сокол успевал везде — и оружием, и магией. Но он был сзади, когда спереди раздался невнятный вопль, а потом крик:

— Господина Астальдо ранили! Сильно ранили!

Лизавета и головы повернуть не успела, как он метнулся вперёд, долбанул кого-то по тупой башке конскими копытами — Ураган только рад был — и подхватил падающего из седла Лиса.

Из невидимости вынырнула Агнеска вместе с конем, от её ладоней заструился к Астальдо слепяще-алый свет. Сокол кивнул Альдо и подозвал Антонио.

— Берёте брата Джанфранко, Риччи и Косту, и прорываетесь в Кодоньо. Летите быстрее ветра. Там находите гостиницу, и госпожа Агнесса лечит Астальдо. Мы прибудем позже, только разберёмся здесь.

Лизавета ещё подумала, что её сейчас тоже отошлют, но нет. Наверное, решил, что без него — не тема. Ладно, увидим.

Она хорошенько укуталась в плащ и продолжала наблюдать за сражением. Ещё пару раз магические снаряды прилетали в неё, и с тем же результатом. Интересно, это случайность, или кто-то видит невидимое?

С магией поутихло, дрались обычным оружием. Брат Василио разил врагов уже известной дубиной, но вдруг остановился, схватился, очевидно, за диск где-то под одеждой и принялся громко читать хвалу Солнцу и делать соответствующие знаки левой рукой. Неизвестно, чем бы закончилось, но подлетевший Серафино проткнул сзади высившуюся перед братом Василио тень. Тот сплюнул, поблагодарил и принялся молотить нападающих дальше.

Тилечку напугал ещё один какой-то померший знакомый, которого прибил Руджеро. А потом Лизавета вдруг увидела собственного давно покойного деда — он стоял перед ней, и нипочём ему было, что она в седле, а он на земле, его лицо белело в темноте как раз напротив неё.

— Ты, Лизка, дурой была, дурой и помрёшь, — произнёс он на чистом русском языке, изумительно звучавшем посреди сражения в чужом параллельном мире. — Что тебе дома-то не сиделось? Жопу, значит, в горсть, и бежать куда-то?

— Деда, ….! — не стесняясь никого и ничего, произнесла Лизавета тоже по-русски. — Нехрен тебе здесь делать, ясно? Иди-ка туда, где ты есть, и там и оставайся!

И добавила ещё фразочку, в дословном переводе на местный означавшую «отстань уже».

Сработало отлично — призрак, если это был он, потемнел и рассыпался.

— О, вы знаете какое-то заклинание против тёмных тварей? — вынырнул из тьмы и дождя Джованни. — Вас не видно, но слышно.

— И даже вам его говорила. У нас называется — послать по матушке.

— Ой, я попробую, — его конь перескочил через лежавшее на земле тело, а сам он проткнул кого-то сзади, приговаривая что-то, чего не говорил никогда в приличном обществе.

Нападающие откатились немного, теперь спереди на дороге никого не было, все сосредоточились с хвоста их колонны. Там сбоку был какой-то небольшой лесок, откатились куда-то туда.

К ним с Тилечкой приблизился Сокол.

— Госпожа моя, вы в порядке?

— В полном, — заверила Лизавета.

Сырость не считается.

— Тогда слушайте, — он подозвал остальных, и оказалось, что Серафино, ещё совсем недавно невредимый, лежит на шее коня и судорожно хватается за гриву. — Брат Василио, ты здесь?

— Здесь, где ж мне ещё быть? — откликнулся тот.

— Берёшь Серафино, Мартелло, Джованни на всякий случай, и госпожу Элизабетту с Тилечкой. Ты говорил, что есть какое-то укрытие не очень далеко отсюда?

— Да, был такой каменный сарай, пастухи строили.

— Встречаемся там. Мы добьём этих, — Сокол кивнул на шевелящуюся под деревьями тьму, — и догоним. Ступайте.

Подъехал вплотную к Огоньку, взял Лизавету за руку.

— Удачи. Мы обязательно увидимся.

— И вам удачи, — закивала она. — Ждём вас. Вы победите.

— Иначе и быть не может, — усмехнулся он. — Отправляйтесь!

В этот момент дождь припустил, как сумасшедший, и им только и оставалось, что со всех конских ног устремиться прочь. И утром никто про этот сволочной дождь не думал, поэтому вещи не закляты от сырости. Но хрен с ними, с вещами, только бы обошлось, только бы они победили!

Если бы Лизавете сказали, что она рискнет скакать галопом под ливнем по мокрой к хренам дороге, она бы посмеялась. Однако же вышло именно так. И ни черта не видно в темнотище, как брат Василио разглядит этот сарай?

Они скакали, скакали и снова скакали. И слава Огоньку, что молча делает всё, что нужно. Когда вокруг сражаются — стоит смирно. А когда нужно утекать — несется галопом.

— Здесь, — раздался приглушённый дождём крик брата Василио.

Слева от дороги, в поле, и впрямь что-то темнело. Они свернули туда, Джованни сотворил пару магических огней и осветил небольшое здание без окон. У него не было половины передней стены, а в остальном оказалось ничего себе. Внутри было костровище и немного сена.

Под крышей Лизавета сползла с седла на землю, поблагодарила Огонька за неоценимую помощь и обещала ему что-нибудь вкусное как только, так сразу. Мартелло обнаружил у стены что-то вроде коновязи, так он сказал, и быстро привязал туда всех коней. С ними ещё были три вьючных лошади, их тоже расседлали и привязали.