Книга Та, которую я люблю, страница 82 – Салма Кальк

- Так, - соглашалась Вероника.

Слова Ленки казались ей на удивление здравыми.

- Вот и смотри: кому выгодно, чтобы вы рассорились и перестали нормально контачить? Ясен же пень, что если спали вместе, а потом поссорились, то нормальной работы дальше уже не будет.

- Ну, этим, которые у нас вечно всякую хрень устраивают. Которых мы ещё не поймали. И даже не поняли, кто это.

- А они про вас всё поняли. И конкретно про тебя. Что надо тебе сказать, чтобы ты засомневалась и пропала с радаров. Как тебе такая версия?

- Очень может быть, - согласилась Вероника.

- Так что завтра иди-ка ты к нему. И разговаривай. Разговаривать вообще надо, понимаешь, поверь мне, которая восемь лет замужем. Если только про себя что-то думать, надуваться, как мышь на крупу, и обижаться, то капец.

- А если не захочет разговаривать? - Вероника вдруг поняла, что если всё вот так, то у него тоже есть огромный повод обидеться на неё.

- Один раз можно и поуговаривать. Но если он такой, как ты говоришь - то захочет. Сдаётся мне, что если бы не огнестрел, он бы уже сам припёрся сюда и спросил - а где ты есть вообще и чего вдруг пропала.

- Точно, - кивнула Вероника.

То есть, ещё, может быть, не всё потеряно?

Разговор с Ленкой придал мыслям новое направление. А если она и вправду поверила дурацкой придумке, а их просто хотели рассорить? Или даже не хотели? А само так вышло? Но откуда-то же взяли племянницу Полины Николаевны, этого не придумаешь…

Ладно, утро вечера мудренее. А утром планёрка, надо идти и соображать.

На планёрке Майк был как будто ещё злее обычного. За задержки с ремонтом двух машин сделал капитальную выволочку, за ошибки в каких-то данных по предполагаемому грузу тыкал носом и при этом страшно язвил. А под конец выдал новость: компания переходит обслуживаться в Московско-Сибирский банк. Всю подготовку выполнить срочно, все свободны, Веронике Андреевне остаться.

Новость про банк огорошила. Ну, слышала она про такой. Что есть. И ничего больше. С чего вдруг? Так и спросила его, когда за остальными закрылась дверь.

- А ты что вообще про него знаешь? - сощурился Майк.

- Только то, что он существует, - пожала плечами растерянная Вероника.

- Ну можешь в свободное время поинтересоваться поподробнее - что и как. Тем более, я слышал, что у тебя сейчас свободного времени много.

- Ты о чём? - она сидела придавленная и тихая.

Майк глубоко вздохнул, сел напротив.

- Ник, что случилось? - и сейчас его голос был уже похож на человеческий, а не на начальственный. - Ты куда-то исчезла, и дала нам всем повод для кучи разных мыслей. Понимаешь?

- Понимаю, - кивнула она.

- Тебе, часом, не угрожают? Это самое разумное, что мы смогли придумать.

- Мы?

- Мы с Виком. Постели у нас разные, а тарелки и мозги, бывает, что и общие. Издержки близкого родства. Так я вернусь к делу, с твоего позволения. Тебе не угрожают?

- Нет.

- Точно? Ты подумай, потому что мы уже все головы сломали, какие были, за какую верёвочку ещё дёрнуть, чтобы дверь-то и открылась. И если тебе угрожают, а ты молчишь - сама понимаешь, как это хреново.

- Нет, не угрожают, - она подняла на него взгляд. – Это точно.

- А тогда какого хрена, прости меня? Ты вообще куда делась и почему ни слова толком не сказала?

- Не важно.

- Мне кажется, тебе нужно пойти в больницу и поговорить. Сегодня.

- О чём поговорить?

- Понятия не имею, тебе виднее. Но ты сама, наверное, понимаешь, что когда человек был-был, а потом на ровном месте взял и потерялся, то дело нечисто. И значит, там на самом деле было вовсе не ровное место, а что-то другое. Яма. И если один упал в яму, то второй, будучи нормальным адекватным человеком, не пойдёт дальше, а поможет этому одному выбраться. Я не знаю, что случилось, но вижу, что случилось определённо. И если ты не хочешь или не можешь сказать мне, то пойди и скажи ему. В конце концов, ты что, меняешь работу?

- Нет, даже и не думала, - со страхом сказала Вероника.

- А как ты будешь с ним работать, когда он вернётся? Или ты не рассчитываешь, что он вернётся? – Майк снова говорил как злобный босс.

- Рассчитываю… - Вероника была совершенно раздавлена.

- Тогда тем более собирайся и иди. Нет, лети. Кстати, есть шанс, что сегодня его отправят домой. Так что лететь тебе надо быстро, - он перевёл дух и продолжил, снова как человек. – Ник, я не знаю, в чём дело. Но думаю, что ты могла услышать о нём какую-то вещь. Или не о нём, или вообще о нас всех. Это бывает. Чем сильнее человек высовывается, тем больше о нём говорят. И не только говорят, тебе, я слышал, колёса прокалывали. Не всему стоит верить. Говорить могут как из желания просто почесать язык, так и из желания навредить. Любому из вас – и ему, и тебе. И вам обоим разом. Кому выгодно, чтобы вы рассорились?

Второй раз уже ей задавали этот вопрос. Одного человека она знала двадцать пять лет, второго – полтора месяца. А спрашивали одно и то же…

- Да понятно, кому. Тем, чьим делам мы помешали.

- Вот, начинаешь соображать, хорошо. Зачем им помогать? Пусть идут на хрен. И ещё. Сейчас я спрошу тебя не как актуальный начальник, а как брат Вика. Скажи, ты как долго вообще бывала в разных отношениях? В смысле, какой у тебя максимум?

- Два с половиной года, - тихо сказала она.

- Тогда не обижайся и послушай человека, который двадцать лет в отношениях. Да-да, не делай такие глаза, всё так, мы познакомились с Лис, когда ей было тринадцать, а мне восемнадцать. А поженились через десять лет. Так вот, чтобы не разбежаться быстро и не озвереть друг от друга впоследствии, очень важно слушать друг друга, слышать друг друга и вообще разговаривать. Не убегать в нору в любой непонятной ситуации, а идти и разговаривать. Или пережидать ураган и разговаривать. Или тащить в постель, а потом разговаривать. По ситуации, короче. Но разговаривать – обязательный компонент. Не научитесь – ни хрена у вас и не будет.

Вероника уже было подумала спросить его о той сплетне, уж наверное он знает про такого рода планы своей семьи… но поняла - о том, что касается их двоих, и разговаривать нужно им двоим.

- Спасибо, Майк.

Она медленно поднялась и собралась уже идти, но он остановил её.

- Ник, если ты собираешься что-то делать – делай сейчас.

- Но как же документы для вашего неведомого банка?

- Он не неведомый, он реально наш. В смысле – он принадлежит двоюродному брату отца, дяде Ивану, - рассмеялся он. – Своё – к своему. Вашу контору ещё переназвать надо по-людски, Вик прав. Глядишь, и поменяется что-нибудь к лучшему. Но это так, о вечном. А о насущном – иди. Собирайся и иди. Я тебя, как начальник, отпускаю до завтра. А уж как ты этим отпуском распорядишься – смотри сама.