Книга Айвири. Выбор сердца, страница 30 – Татьяна Серганова

— Я сама дорогу найду, — ответила сипло, специально голос меняя.

И ведь не лгала, холодом сверху тянуло. И сильно. Так что найти нужную дверь не составит труда.

— А вы бабушке помогите, — добавила всё так же сипло и направилась в сторону лестницы.

Меня тянуло туда. Тянуло с такой силой, что было невероятно трудно не сорваться на бег. Но я всё-таки шаг ускорила и спустя считанные секунды оказалась у нужной двери.

Застыла, касаясь шершавой поверхности, от которой тянуло стужей.

Права была Нэнна, чую я магию демонов. Всем сердцем чую. И она так отличается от того, что я делала раньше.

Даже у тех, кого лечила в лазарете, всё было по-другому, не так сильно. А сейчас… сейчас меня словно в ледяную воду окунали. Раз за разом, так что пальцы немели и дыхание сбивалось.

Ладонь сползла к ручке, я уже схватилась за неё, когда дверь вдруг распахнулась и на пороге появилась черноволосая молодая девушка.

— Галия, — выдохнула я, вглядываясь в изменившееся за эти месяцы лицо лучшей подруги.

— Ты всё-таки пришла, — произнесла она тихо, хватая меня за руку и втягивая в комнату.

Мы познакомились одиннадцать лет назад в тот самый сложный и тяжёлый первый день в обители.

Нас привезли на рассвете и собрали в огромном холодном зале.

Тридцать девочек, которые жались друг к другу, прижимая к груди крохотные узелки с личными вещами. То немногое, что нам разрешили взять с собой. Впереди была другая жизнь и другая судьба.

Одинаковая безликая одежда. Нам запрещалось хоть как-то украшать, чтобы выделиться среди остальных.

Волосы мы заплетали друг другу в тугие косы. Настолько тугие, что к концу дня голова раскалывалась от боли.

Неудобные ботинки. В первые месяцы мы в кровь разбивали ноги, каждый вечер со слезами смазывая ранки противной мазью, один запах которой вызывал рвотные позывы, но потом привыкли. Ко всему привыкаешь, воспринимая как должное. Так было и с нами.

Но это было потом.

А тогда, переодевшаяся в колючее платье с тугим воротником, я вместе с другими девочками, привезёнными со всех тридцати княжеств, застыла перед старшей. Эту должность занимали послушницы гораздо старшего возраста. Я и сама последние три года была куратором младших групп.

— До обеда у вас есть два часа, — сообщила она, строго нас осмотрев. — Можете погулять пока по этажу. Только из корпуса никуда не выходить, а то заблудетесь и потеряетесь.

Большая часть вернулась в спальню. Одну на всех. С тридцатью одинаковыми широкими лавками, которые служили нам кроватью. Тонкими шерстяными одеялами, пропахшими овчиной и тощими подушками, больше похожими на блинчики.

Они вернулись, а я не смогла. Осторожно вышла в коридор и прошлась до конца, пока не упёрлась в глухую стену. Свернула за угол и вдруг со всех ног побежала, ничего не видя перед собой.

Пока не очутилась в небольшом чулане, где села на пол и заревела, размазывая горючие слёзы по щекам.

— Привет.

Сквозь дымку я с трудом разглядела стоящую передо мной симпатичную девочку с чёрными волосами, заплетёнными в уже знакомую косу. Она явно была старше.

— Держи платок, — произнесла незнакомка дружелюбно, протягивая мне белый кусочек ткани.

— Спасибо, — неуверенно произнесла я, принимая платок и неловко смяла его в кулаке.

— Меня зовут Галия. А тебя?

— Айвири.

Она улыбнулась ещё шире, протягивая мне руку и помогая встать.

— Я тебя ждала.

Это заявление стало для меня полной неожиданностью.

— Меня?

— Да. Год назад я тоже прибегала сюда в слезах. Только утешить меня никто не смог. А сегодня решила прийти и помочь… вдруг кто появится. И вот. Ты не бойся, тут хорошо. Кормят вкусно и сытно. У нас такого не было, — она вздохнула тяжело и снова улыбнулась, прогоняя не слишком приятные воспоминания. — Еды вечно не хватало. А тут тепло и послушницы помогают. Тебе понравится.

Так и началась наша дружба.

Через год мы уже вдвоём сидели у кладовки и ждали новую девочку, готовые помочь и утешить.

А год назад подруга исчезла. Сразу после посвящения.

— Всё будет хорошо, — улыбалась Галия, сжав мои ладони перед тем как войти в священный грот вслед за своими сокурсницами.

— Будешь мне писать? — взмолилась я, кусая губы.

За эти десять лет я так привыкла к ней, что не представляла свою жизнь без подруги. Именно она поддерживала меня, особенно когда я возвращалась из дома отца. Галия не давала в обиду, затыкая обидчиков, которые не преминули нелицеприятно высказаться о моём особом статусе.

— Ты же знаешь, как в обители строго с записками, но я передам весточку, — пообещала она. — Обязательно передам. При любом исходе. Ну же, Айвири, мы к этому столько лет шли. Наконец-то Лаари определит судьбу.

Но ни записки, ни весточки я от Галии так и не дождалась. Все расспросы были бесполезны. Нам не положено было знать судьбу послушниц.

И вот теперь она здесь.

Исхудавшая, измученная, так мало похожая на себя прошлую. Будто утратившая краски и само желание жить.

— Галия, — снова прошептала я, бросаясь вперёд и крепко обнимая подругу. — Ты … это действительно ты?

Она неподвижной статуей застыла в моих руках, не делая попыток высвободиться, но и не прижимаясь в ответ. Только произнесла вымученно:

— Я, Айвири, это действительно я.

Я отпустила её, чуть отступая, снова впиваясь внимательным взглядом в её лицо.

— Значит всё-таки Ардан.

— Ардан, — кивнула она, чуть приподняв уголки губ в попытке улыбнуться.

— Ты…

Начала я и запнулась, не зная, как сказать.

— Изменилась? — понимающе хмыкнула она.

Тонкая кожа пошла складками, некрасивыми морщинками залегая вокруг уставших глаз. Словно ей было не двадцать один, а значительно больше. Даже взгляд будто постарел.

— Очень, — ответила ей и впервые осмотрелась.

Светлая комната, раскрытое окно, кровать в углу, на которой обманчиво спокойно спал молодой мужчина. Именно от него всё сильнее тянуло холодом.

И ещё семь послушниц, расположившиеся кто где.

Одна стояла у окна, две другие были на диванчике, третья стояла прислонившись к спинке кровати, четвёртая сидела на постели рядом с ней. Пятая склонилась над спящим. Именно она поддерживала его сон с помощью своей силы. А шестая была за спиной. Именно она закрыла за нами дверь.

И все целительницы смотрели на меня.

Тут я вспомнила фразу, с которой подруга втащила в комнату.