Онлайн книга «Сохраняя веру»
|
– Червовый король. Двойка пик. Семерка бубей… Иэн подсаживается ближе: – Как дела, Майкл? Не переставая раскачиваться из стороны в сторону, мужчина твердо объявляет: – Шестерка треф! – Да, приятель, – вздохнув, кивает Иэн, – шестерка треф. Он снова садится на прежнее место и смотрит, как чередуются карты: красная, черная, красная, черная… – Ну вот! – восклицает Майкл. – Туз… – В рукаве, – договаривает Иэн. Впервые за все это время Майкл бросает на него беглый взгляд и, повторив как эхо: «Туз в рукаве», продолжает перебирать карты. Иэн молча сидит до тех пор, пока не истекает ровно час с момента его прихода. Он знает: хотя Майкл никак на него не отреагировал, если уйти на каких-нибудь несколько минут раньше, тот обязательно заметит. – Ладно, приятель, увидимся через неделю, – тихо говорит Иэн. – Дама треф, восьмерка бубей… – Пока, – сглотнув, произносит Иэн. Выйдя из здания, он отправляется обратно в Мэн. Недавно Вера сделала открытие: если крепко-крепко зажмуриться и потереть глаза подушечками пальцев, начнут появляться звездочки и зеленовато-голубоватые круги. Эти круги, наверное, и есть Верины глазные яблоки, которые отражаются, как в зеркале, на изнанке ее век. А если она тянет себя за уголки глаз, то видит вспышку красного цвета – цвета гнева. Вера проделывала этот эксперимент много раз, но со вчерашнего дня он перестал ей удаваться. Дело в том, что в школе начались занятия. Уилли Мерсер заявил, что только малявки носят ланч в коробке с русалочкой, а когда Вера, попытавшись его проигнорировать, заговорила шепотом со своей хранительницей, он засмеялся и сказал, что у нее едет крыша. Тогда Вера закрыла глаза, чтобы его не видеть, но это не помогло ей успокоиться, зато вскоре школьная медсестра позвонила маме и сказала: «Ваша дочь не переставая трет глаза. Наверное, у нее конъюнктивит». – Вера, у тебя болят глазки? – спрашивает доктор Келлер. – Нет, но все почему-то так думают. – Да, твоя мама рассказала мне, что было вчера в школе. Вера моргает и щурится, глядя на лампу дневного света: – Я не болею. – Не болеешь? – Мне просто нравится это делать. Так я вижу разные вещи. Попробуйте сами, – предлагает она, вздернув подбородок. К ее удивлению, доктор Келлер действительно снимает очки и трет глаза: – Я вижу что-то белое, похожее на луну. – Это внутренность вашего глаза. – Правда? – Доктор Келлер снова надевает очки. – Ты это точно знаешь? – Ну нет, не точно, – признается Вера. – Но вам не кажется, что глаза, даже если их закрыть, все равно смотрят? – Очень может быть. А ты, когда закрываешь глазки, видишь свою подругу? Вообще-то, Вера не любит говорить о хранительнице. Но доктор Келлер сильно удивила ее, сняв очки и начав тереть глаза, что Вера еле слышно отвечает: – Иногда. Доктор Келлер внимательно смотрит на Веру, так, как никто уже давно не смотрел. Мама, когда пытаешься ей что-то рассказать, только говорит «да-да» или «угу», а сама думает о своем. Миссис Гренальди, учительница, вообще не смотрит детям в глаза, а пялится на их макушки, словно боится увидеть в волосах каких-нибудь жуков. – Вы уже давно дружите? – С кем? – спрашивает Вера, хотя догадывается, что доктора Келлер не проведешь. – Вера, а у тебя есть еще друзья? – Психиатр слегка подается вперед. – Конечно. Я играю с Эльзой и Сарой. И с Гэри, если мама заставляет. Но Гэри вытирает сопли о мою одежду, когда думает, что я не вижу. – Я имею в виду таких друзей, как твоя хранительница. – Нет, – подумав, отвечает Вера. – Я не знаю никого, кто был бы на нее похож. – А она сейчас здесь? С нами? – Нет, – отвечает Вера и оглядывается. Ей неловко от этих расспросов. – Твоя хранительница с тобой разговаривает? – Да. – Бывает, что она говорит тебе какие-нибудь страшные вещи? Вера мотает головой: – Она делает так, что мне становится лучше. – Она прикасается к тебе? – Иногда. – Вера закрывает глаза и надавливает на них большими пальцами. – Ночью она встряхивает меня, чтобы разбудить. И обнимает. – Это, наверное, приятно, – произносит доктор Келлер. – Она говорит, что очень меня любит, – смущенно кивает Вера. – Значит, она только твоя подруга? Больше ничья? – Нет, – отвечает Вера, – у нее много друзей. Просто со мной она сейчас видится чаще. У меня тоже так было: раньше я часто ходила играть к Брианне, но ее перевели в другую школу, и теперь мы встречаемся редко. – Твоя хранительница рассказывает тебе о тех, с кем еще она дружит? Назвав несколько имен, Вера поясняет: – С ними она играла давно. Сейчас уже не играет. Доктор Келлер вдруг замолкает, что кажется странным. Обычно она прямо-таки забрасывает Веру вопросами – хоть уши затыкай. К тому же у нее подрагивают руки. Как у мамы, когда та глотает таблетки. – Вера, – наконец произносит доктор, – ты… Тебе нравится… – Она делает глубокий вдох. – Ты когда-нибудь молилась о том, чтобы иметь такую подругу? Вера морщит носик: – Молиться? А это как? По глазам доктора Келлер Мэрайя понимает, что та стоит на пороге какого-то открытия. Или, может быть, открытие уже сделано. Трудно сказать. Вера преспокойно играет в соседнем помещении, по другую сторону смотрового окна. Доктор садится за стол и жестом предлагает Мэрайе сесть напротив. – Сегодня ваша дочка упомянула нескольких людей: Германа Иосифа из Штайнфельда, Елизавету из Шёнау, Юлиану Фальконьери… Встретив вопросительный взгляд доктора Келлер, Мэрайя пожимает плечами: – Не припомню, чтобы у нас были знакомые по фамилии Герман. А Шёнау – это где-то поблизости? – Нет, миссис Уайт, – мягко отвечает доктор Келлер. – Это далеко. – Может, она выдумала эти имена? – нервно усмехается Мэрайя. – Если у нее есть воображаемая подруга, то почему бы не… – Не договорив, она замолкает, ладони покрываются по`том, хотя она сама не понимает, с чего вдруг разволновалась. – Имена слишком сложные, чтобы семилетняя девочка могла их спонтанно сочинить. – Доктор Келлер потирает виски. – Вера упомянула реальных людей, которые жили в Средневековье. Еще сильнее смешавшись, Мэрайя предполагает: |