Рассказал про болезнь, сжирающую мозг жены. Недели две осталось, не больше. Ничего нельзя сделать, ничего, ничего.
Эльдар Искандерович улыбался. Очень жизнерадостный человек. Протягивал бутылочку с жидкостью. Очередную из неиссякаемого запаса.
Он говорил: «Я знаю, как тебе помочь. Надо выпить. И умереть. Да ты не бойся. Смерть не страшная – она понарошку. Просто слегка обманете тех, кто следит за вашими жалкими жизнями. Это шанс для вас, для вашего счастья. Я же вижу, милый друг, как ты страдаешь!»
Ярик шутил: «А в обмен что? Мою душу?»
Они смеялись, весело. На нёбе, на кончике языка и на губах налип привкус то ли клубники, то ли малины.
Эльдар говорил: «Вернетесь ко мне, и я дам вам что-то вкусное, друзья. Такого вы еще никогда не пробовали. Поверьте старому торгашу».
Потом: квартира возле Египетского моста. Жена лежала на полу, ей так было удобно и почти не больно. Под головой – ортопедическая подушка. Запах лекарств разъедал стены. Ярик спал в кухне и там же рисовал – каждую свободную минуту, пока были затишья, пока жена не кричала и не стонала. Он убегал в картины, отключался. Мосты, мосты, мосты. Продавать за пятьдесят рублей возле метро «Сенная». Подходи, налетай, нигде такого не купишь – только в Питере, за сорок пять легко отдам, как с душой расстаюсь!
Женский крик. Реальность. За плечами семь лет брака, и вот он – печальный конец любви.
Потом: свадьба. Они оба молодые. У Ярика нет бороды. У жены – рака мозга. Что-то там впереди, невозможно отмотать и проверить. Ярику показалось, что он видит Эльдара на свадьбе, среди гостей. Но это одни воспоминания наслаиваются на другие. Кадры подергиваются и распадаются на артефакты.
Снова ледяная вода.
Он вспомнил, что ему даже не пришлось уговаривать жену спрыгнуть. Только заикнулся, а она уже согласилась.
Спросила: «Ты ведь будешь жить?»
Он ответил: «Мы оба будем».
Ярик тогда еще не знал, что его обманули. В таких сделках всегда кого-то обманывают.
6
– Я же обещала вам все объяснить, – Катя постукивала кончиком пальца по пузырьку с душой Эльдара. – Так вот слушайте. Вас подставили. Вернее, вы сами нарвались. Разве можно о чем-то договариваться с торгашами на Апрашке? Вас жизнь чему-нибудь учила?
– Мы должны были вернуться вместе, – пробормотал Ярик. Воспоминания все еще кружились у него в голове, но были уже не такими яркими, в них нельзя было провалиться. – Эльдар обещал, что мы не умрем. Просто обнулимся. Нырнем в Неву и вынырнем уже совершенно чистыми, здоровыми. А вынырнул, получается, один я.
– Все верно. Такие, как ваш знакомец, нюхом чуют беды и притягивают к себе несчастных людей. А вы попались. Что он вам предложил взамен? Не просто же так пообещал здоровье и счастье. По классике – душу?
– Действительно глупо. Я тогда об этом не думал. Он сказал, что я должен буду отдавать ему души тех, кому они больше не нужны. Что-то такое, чушь. Но я поверил. То есть он протянул мне коробку с шоколадными конфетами, а конфеты были фирменные, «Крупская» или что-то такое. Сказал, что я съем одну, и мой дар художника усилится в десятки раз. Я съел – даже только надкусил – и действительно… что-то неописуемое случилось… силы какие-то, энергия внутренняя. То есть я сразу поверил в чудо.
– Они так и делают. Противопоставляют. Для веры чуда не нужно, а для убеждения – всегда.
Ярик обнаружил, что стоит у окна и вглядывается в мокрый ночной Петербург, по улицам которого прогуливался бесчисленное множество раз.
Он вспомнил кое-что еще. Влажный комок души, что дал ему Эльдар, был таким же серым, грязным, пахнущим тиной, как и то, что лежало сейчас в пузырьке на столе.
Торгаш скормил ему грязную душу, чтобы метастазы проникли в сознание, чтобы подчинили себе и заставили делать то, что выгодно Эльдару.
Но тут повезло – Ярик наткнулся на Общагу. И там, в уютном номере с двумя семерками на двери, он действительно переродился. Не так, как хотел Эльдар, без метастаз и вечного рабства, но отдав взамен воспоминания. Общага всегда что-то берет взамен, верно? И точно ли во всем виновата удача?
Сейчас воспоминания вернулись, он вспомнил процесс перерождения и неосознанно скорчился от фантомной боли.
– Вы действительно умерли, – продолжала Катя. – А потом вернулись к жизни. Эльдар воспользовался тем, что вы ничего не помните. Провернул грязный трюк. Это минус. Но есть и плюс – вы снова стали живым. Я вам очень сильно завидую.
– Так ты ее видела? – спросил Ярик негромко.
– Да. Не описать словами, знаете ли. По ту сторону жизни как будто видишь всех одновременно, сразу же. И всех знаешь, как близких друзей, с которыми давно не виделся. И это не безликая серая масса, а нечто другое: упорядоченное, точечное. Я видела каждое лицо, каждую жизнь и знала о каждом человеке – но при этом знания появились сразу же про всех. Очень, очень странные ощущения.
– То есть ты была мертва?
– Так же, как и все там.
– И как тебе удалось выбраться?
– А вот это самое интересное, – сказала Катя, и в этот момент в дверь громко и настойчиво заколотили.
Ярик почувствовал, как страх мгновенно наполняет его, как холодная вода граненый стакан, от пяток до затылка. Катя вздрогнула, крепко ухватилась за колбу с черной душой. Второй рукой сжала пузырек с розовой жидкостью. Наверное, то важное, что она искала среди вещей Эльдара.
В дверь ударили еще несколько раз. Это был не просто стук. Ломали. Пытались вышибить.
– Нам надо бежать, – сказала Катя – и снова этот холодный тон. – Все же вычислили. Или выследили.
– Кто мог нас вычислить?
От мощного удара хрустнули петли, что-то со звоном упало на пол. Катя сорвалась с места, бросилась к окну, распахнула, впуская холодный ветер, свесилась через подоконник:
– Высоко прыгать. Справимся?
– Я же не Человек-паук.
Он тоже выглянул из окна. Слева ползла узкая пожарная лестница, которой сто лет никто не пользовался. Часть ее давно проржавела до хрупкой рыжести, местами сломались перекладины, а на уровне второго этажа лестница вообще заканчивалась.
Дверь треснула основательно, и стало слышно, как что-то ломает дерево, царапается, хрипит, шипит и даже рычит. Ярику представился взбешенный раненый зверь – окровавленный, покрытый густой шерстью, с клыками в распахнутой пасти, а еще с глазами Эльдара. Да, это мертвый Эльдар в новом обличье бросился в погоню… и догнал. Еще несколько секунд – и он окажется на кухне.
Катя уже распихала нужные ей пузырьки по карманам, закинула ногу на подоконник.
– Ну, идете?
Ноги у него сделались ватными. Он огляделся. Вокруг – картины из прошлого, холсты, листы бумаги, высохшие краски. Вон в раковине полно старых кисточек. Это его потерянная жизнь, и так не хотелось терять ее снова.
