Онлайн книга «Лисье время»
|
– А у вас куда мощный с работы делся? – Кто-то из сотрудников лаборатории забрал. – Пушная фея сказала это как само собой разумеющееся, как будто сотрудники и не должны были сдавать оборудование на фабрике при закрытии лаборатории… – Понятно. Скоммуниздили. Ух, докоммуниздятся… А шкура-то крупняк знатный. Элитная, если бы не клейма. – Зачем шкуру осматривала? Это сразу может навести на подозрения. Сколько раз тебя предупреждала. Если попадётся наша лиса, заметила на ухе клеймо – предложила дежурным голосом продать. Если отказ – ни в коем случае не отговаривать. Обойдёмся. Главное – голова у нас. Это логично, что наши лисы бросаются подранками на охотника. Я долго думала… почему… – Так в том-то и дело, Танечка. – После суда все старые коллеги стали звать Татьяну Михайловну по имени, как бы жалея. Они всё лето говорили: «Где же наша Танечка? Как же она там с уголовниками сидит?» – На ухе клеймо было перебито. – То есть? – Ну непонятное что-то. Видно, что второй раз выжигали. – А на боку, на огузке? – На бочине тоже перебито, а на череве – старое. – Ох… Татьяна Михайловна записала номер. – У вас племенная книга? – Да. Отдали мне после освобождения, а так она арестована была, пока следствие шло, её же в домике нашли у… у… – Вадима? – Да. – А вы знаете, Татьяна Михайловна, мне кажется, он был перекуплен. – Кем перекуплен? Затравщиками? – Да нет. Я не утверждаю, но мне кажется, стало казаться, как я только на работу к нашим лисам была переведена. Вот просто казалось, что Вадим не свой. Вам не казалось? – Н-нет. Лучше зоотехника по всей стране не найти, вот что мне казалось. – У меня чуйка, Танечка. С детства чуйка. Я ж из местных, у меня все в роду охотились. Зверя чуяли раньше псов, все в роду охотились. И женщины, и мужчины. Что-то в Вадиме было не то. А последние полгода, когда он стал сторожем, он пережёг клейма. Это как вообще? Значит, вёл свой эксперимент? Иначе зачем клейма пережигать? – Знаешь, Рая, я всегда тебя ценила, уважала. Но задним числом все умны. Почему раньше не сказала, не вынесла вопрос о недоверии на собрании? – Да ну вас, Татьяна Михайловна. Вы одна эти собрания всерьёз воспринимали. Я не была уверена. Это всё на грани интуиции. И потом работать бок о бок с Вадимом? Нет. Ничего и никому я не могла сообщить. Просто, знаете, предчувствие… Недоброе волнение. – Не знаю. Я – материалист. Уши удалось сохранить? – Татьяна Михайловна указала на переносной холодильник. – Нет. Жадный попался мужик. Уши сам отрезал, когда узнал, что бешенства нет. Не побрезговал. – Что ты несёшь, Раечка? Когда охотники уши у лисьих голов отрезали? – Татьяна Михайловна! Сама удивилась. На станции этой три месяца работаю. Такого насмотрелась. Вы знали, например, что лисьи когти на обереги забирают, дорого продают? – Мракобесие какое-то… Обереги! Уму непостижимо. Мы же не в первобытном обществе, а в развитом. – Да ну. Всегда в странное хочется верить, это ж надежда, вселяет надежду, даже если её нет. Охотник решил, что и уши пригодятся. Может, кто на обереги уши хочет заполучить. Колдун какой… – Глупость какая, – отмахнулась Татьяна Михайловна. – Пусть глупость, спорить не буду. Но почему перебиты клейма? А? – вытаращила глаза ветеринар. – Не знаю. В декабре, год назад, всё было нормально. Я не приглядывалась, покормить, пообщаться с ними, успокоить – вот и всё… – А Вадим делал своё чёрное дело. – Нет, Рая. Не наговаривай. Лисы вели себя как обычно, я каждый день… – А откуда вы знаете, что он им в пищу подсыпал, а? Может, анальгетик. Никто ж у них кровь на анализ не брал. – Я бы по зрачкам заметила, по повадкам. Нет. – Но клейма перебиты! – Он пил. Мало ли что у пьяного в голове. Разные бывают алкогольные фантазии. Может, ему привиделось в бреду, что надо лис пронумеровать. Вспомнил былое. Знать бы точно, вёл он журнал или нет, тогда бы стало ясно. – Нам никто не расскажет. Всё, Татьяна Михайловна. Я своё мнение вам высказала, голову принесла, изучайте мозги, продолжайте эксперимент хотя бы так. И Татьяна Михайловна благодарно обняла преданного ветеринара. До ареста Татьяна Михайловна недолюбливала Карповскую. Но то была прошлая жизнь, в этой пушная фея боготворила свою преданную сотрудницу. Единственную сотрудницу и притом на добровольной основе, на общественных, как раньше говорили, началах. А раньше… Все ошибаются. Скандальная, напористая, с животными подчёркнуто груба. Они для неё – предмет, а не живые существа. Все годы Татьяну Михайловну приводило в недоумение, что лисы любили Карповскую. Такое бывает в среде детских коллективов. Одну воспитательницу любят, а другую – нет. Одна всё для группы делает, украшает, следит за игрушками, с детьми ласковая, ссоры разбирает, но её дети просто терпят, а другая, пусть и неряха, и бездельница, и на детей покрикивает, а то и подзатыльник даст, а войдёт в группу – и дети светятся счастьем. Татьяна Михайловна не только наблюдала этот феномен на примере дочкиной пятидневки, она знала этому научное объяснение, читала о нём в учебниках по звероводству, всегда примечала в жизни и никогда не переставала удивляться. – Значит, третья голова… – Карповская аккуратно поставила переносной невиданный холодильничек на стол. Этот холодильник привезла матери Зоя. Она съездила к пушному королю – а что оставалось делать? Как бы теперь ни относилась Татьяна Михайловна к своему наставнику, но дело для неё всегда было превыше всего, и наука превыше всего. Бывший директор зверосовхоза долго разговаривал с дочкой своей самой ценной бывшей сотрудницы, ни разу не упомянул он о происшествии, о трагедии, разговор касался только научных аспектов и их решения в новых сложившихся обстоятельствах. «Эксперимент продолжится?» – мучил несчастную девушку старик, ещё не немощный и не такой уж старый, каким его застанет в будущем Ляля. «Продолжается». – «Оповестили по охотничьим каналам?» – «Д… да», – запиналась Зоя. Она понятия не имела, как и что. Она лис выпустила, дальше уехала поступать. Теперь учится, а мама отвлекает заданиями! – Третья голова, кто бы мог подумать, почти репрезентативная выборка. – Ну, относительно, Рая, относительно. – Сейчас трепанацию начнёте? – М-да. Выкладывай наше добро. – Фиксировать-то как мозг будете? – Там до фиксации, Рая, много работы. – Помочь? Я домашних предупредила. – Помоги, Рая. Буду благодарна. Кузьмин инструмент сохранил, но долго приходится возиться. Формалин заканчивается. |