Онлайн книга «Лисье время»
|
– И что? – Напряжение бабушки, нервность укололи и Лялю через закрытую дверь. – Триста пятнадцатая! – Ох… – Мама! Она вся седая. Но поджарая такая. Характером поменялась. – В чём? – Осторожнее стала. Сколько было тогда? Три года? – Может, это Дусин щенок? – С триста пятнадцатым на череве? Ляля сидела и боялась пошевелиться. – А хромист? Опиши его. – Это она. Вторая тоже самка была. У нас же были хромисты? – Были… – Мама! Я форму этих пятен помню. Не может быть двух абсолютно похожих форм! Ты сама говорила. – Хромист точно следующий помёт… Бывают почти копии. – Они у вас под двухсотыми номерами шли? – Вроде бы. Забывать я стала. – А племенная книга? – На антресоли припрятала. – Почему? – Мало ли, – неопределённо сказала бабушка. Не говорит маме, что книгу хотели забрать, отметила Ляля. – Кроющий волос – не обратила внимания? Белый, жёлтый? – Белый. – Значит, с белоснежной скрестилась. – Мама! Я не уверена. Я так Дусе обрадовалась, что всё на свете забыла. Помнишь её? Тихая такая, всего боялась, а после гона, со щенками, чуть ли не убийцей становится. В угол их отнесёт и угрожающе так смотрит… Мать-героиня. У неё в тот год тоже ведь помёт был. Из-за голода только двое. Может, это она Вадима тогда? – Зоя! Я с патологом потом говорила. – Когда потом? – испуганный голос мамы. – Ну когда год прошёл после всего этого. Ему манто понадобилось, белая норка, вот он ко мне и пришёл по старой памяти. – А ты? Там же всех поснимали твоих знакомцев! – Не всех. Ну а я по старым связям… Достала ему. – Бабушка вздохнула. – Всё поменялось, жизнь поменялась, а манто наши я как доставала, так и достаю до сих пор. Ни Греция нам не конкурент, ни Китай, ни Турция… – Так что патолог? – Он сказал, что Вадима сначала убили, а потом уж лисам на съедение… – Не может быть! Я все годы думала, что он вышел, а лисы вернулись и загрызли его. – Зоя! Меня бы тогда не посадили на три месяца. – Дело же читали на суде. – Читали. Но это место судья пропустил… – Фу, мама. Не хочу больше об этом… Тогда, получается, или Бабаец, или Зинов? – Получается, – чуть слышно сказала бабушка. – Но домик Виталя закрыл. Как Вадим Витальевич убитый вышел из него? – А ты видела их на обратном пути? – Кого? Лис? – Нет. Бабайца и Зинова? – Видела, конечно, мам. А как же. Я с ними бок о бок шла. – У кого-то из них была вся ночь впереди, чтобы вернуться, вытащить убитого из домика и оставить на ферме. – Но, мама, зачем? – Чтобы свалить всё на лис. – Но мама! Лисы-то убежали! Никто не знал, что они вернутся… А точно лисы-то? – Патолог говорит, что точно. Не знаю, Зой, что и подумать. Наверное, учуяли… – Они от Вадима шарахались, а тут вернулись… – Значит, всё-таки учуяли мёртвого, были недалеко. Но это антинаучно. Тело не могло так быстро начать разлагаться. Хотя… Ночь тёплая тогда была, на удивление просто. – Так весь май тогда стояла теплынь. И зима не так чтобы холодная тогда случилась. Иначе бы никакие трубы кузьминские не спасли. Мама! В каком году Дуся появилась? В… – Её скрестили с Канадцем, он, помнишь, ещё быстро издох. Потом для неё другого канадца выписали, ещё краше… Жаль, тогда эта неразбериха, суета… – Значит, сейчас Дусе минимум двенадцать. – Пятнадцать ей. Верхняя норма. Ничего удивительного. – Мама! Ты представляешь, что ты наделала? В дикой природе? Двенадцать? До семи единицы доживали… – Но на звероферме и по двадцать жили. – Жили и по двадцать пять. Но ты не сравнивай. Вакцинации, питание, препараты… Значит, бабушка, ты изобрела эликсир молодости! – Ляля заметила: мама, как приехала, стала чаще, чем раньше, называть бабушку бабушкой, а не мамой. – Не знаю, заинька, что случилось. До сих пор переживаю. Я тебе говорила о голове и селезёнке? – Нет. – Перепали мне от клеймёной тушки органы, охотник подстрелил. В баре серванта стоят сейчас заспиртованные, можешь посмотреть. Печень со следами химикатов. Вадим их последние полгода чем-то прикармливал. Я всё больше убеждаюсь, он вёл какую-то свою игру. Меня и до сумятицы анализы иногда приводили в недоумение. Я всё фиксировала, но кто читает мои отчёты? Всем подавай шкуру в квадратный метр, а отчёты просто просматривали. – Мама! Не надо вспоминать! – Верно. Давай спать, Зоя. – Нет, мне Алёне кофту перешивать. – Не зови её так, мы все привыкли, что Алёна – Ляля. Не путай нас и остальных тоже. – Хорошо. Привыкну. Но я думаю… – Что? – Бабушка зевнула, забыла, видно, о предосторожности и говорила в голос. Ляля на носочках прокралась обратно и аккуратно легла в кровать. – А то, что Дуся меня пыталась предупредить насчёт кошелька. – Мама тоже разговаривала громче, было слышно и её. – Что у вас тут без меня приключалось-то? Ляля сказала, лисы вам помогают. – Было темно. Они с Лялей нас обступили. Их четверо было и пятый подросший щенок. – Ну и как ты это объяснишь? – Не знаю, Зоя, давай спать. Валокординчику накапала и засыпаю, голова не соображает. Ляля давно знала – это уловка бабушки. Может, она и хочет спать – она зевала, но продолжать разговор точно не хочет. – Спокойной ночи, бабушка. Первое сентября, незаметно как время летит… Ничего себе – незаметно. Ляля года три как вполне осознанно мечтала об этом: чтоб детский сад закончился, чтобы школа началась. В школе не надо сидеть целый день и ждать, когда за тобой придёт бабушка, сгорбленная, одетая в ужас. В школе спать не надо и есть ненавистные щи… Как с едой обстоят дела в школе, Ляля не знала, но была уверена, что не так, как в саду, в этом ненавистном саду, который Ляля сравнивала с товарной зверофермой: тот же забор, те же клетки-веранды, а по центру шведы – это комнаты групп. Неприятный отвратительный запах щей и чего-то ещё, кислого, готовившегося на кухне, навсегда остался в Лялиной памяти, этот запах и сейчас, когда Ляля выросла, витает вокруг таких вот зданий: санаториев, садиков, собесовских столовых, куда ходят старики… |