Книга Охота на Тени, страница 20 – Екатерина Урузбиева

Быстрее! Быстрее! Билась единственная мысль в его голове. Подальше от разбойников, прочь из леса, куда-нибудь, где помогут.

Хоть Семечка и мчалась со всей доступной ей скоростью, на какую только была способна в условиях бездорожья и темноты, но старалась двигаться, насколько было возможно, ровно. Иначе Бран с Лигией давно бы уже вылетели из седла. Послушник только надеялся, что лошадь знает, куда скакать.

Неизвестно, сколько они ехали, но поляна с разбойниками давно осталась позади. Вдруг Семечка замедлила ход, осмотрелась и свернула на запад. Бран понял, что они добрались до лосиной тропы. Одновременно и радость и отчаяние охватили его. С одной стороны, это означало, что они были на верном пути, с другой – что люди и помощь еще далеко. Он чувствовал, что время каждую секунду безвозвратно утекает, как кровь Лигии между его пальцами.

По проложенной тропе Семечка пошла ровнее и увереннее. Но не прошло и нескольких минут, как из чащи выступили несколько лосей с мощными рогами. Бран обомлел. Он никогда не видел лосей, да еще так близко. В темноте они казались особенно огромными и величественными.

– Иди вперед, мы скроем твои следы, – сказал один из них Семечке. – Вскоре встретишь ручей. Иди вверх по течению, потом повернешь на восток и выйдешь к человечьей дороге. Только держись подальше от болот.

– Хорошо. Спасибо.

Семечка ускакала вперед, а лоси не спеша двинулись следом, старательно печатая на земле сотни новых следов.

Какое-то время лошадь еще следовала по лосиной тропе, пока Бран не различил среди ночных звуков легкое журчание ручья. Вскоре они вышли к пологому песчаному берегу. В этом месте ручей был довольно широк и удобен для водопоя. Семечка, не раздумывая, вступила в воду и понеслась вверх по течению. Вода не доходила ей и до колен.

Бран не заметил, как начало светать. Руки и ноги у него задеревенели, спина затекла. Он почти не чувствовал своего тела, и каждое мгновение ему казалось, что он вот-вот свалится с седла вместе Лигией.

Однако он продолжал держаться из последних сил. Только бы добраться до людей! До кого-нибудь, кто сможет помочь. До какого-нибудь селения. О том, примут ли люди под своей крышей Гестионар Овир, согласятся ли помочь в свете сплетен, что распускал дьякон Швабриил, Бран старался не думать.

Меж тем ручей все тянулся и тянулся, и никакой тропы на восток видно не было. Семечка обернулась к седокам. В глазах ее мелькнул испуг, и она поспешно свернула в заросли. Едва продравшись через кустарник на открытое место, лошадь прильнула к земле.

Бран и сам не понял, как они с Лигией свалились с седла. Несколько минут мальчик не мог пошевелиться – так сильно затекли его руки и ноги от напряжения.

– Почему? Почему? – прохрипел он.

– Ты дольше бы не протянул. А Лигия… – Семечка осеклась.

С трудом шевеля руками, почти не чувствуя собственных пальцев, Бран поднялся на колени и положил девушку на спину. В предрассветном сумраке она казалась особенно бледной. Мертвенно-бледной.

Бран замер, затаил дыхание, силясь понять, дышит ли еще Лигия. Он припал ухом к ее груди и с трудом разобрал слабое угасающее биение сердца.

– Что делать, Семечка?! Что делать? – в отчаянии выкрикнул послушник.

– Я не знаю! Поищи, в карманах ее жилета должны быть пузырьки с целебными составами.

Жилет ведуньи насквозь пропитался кровью. Не слушающимися от волнения и усталости пальцами Бран кое-как расстегнул застежку на первом кармашке. Там оказалось пять маленьких пузырьков.

– Который? – Ответа не последовало. – Который, Семечка? – Бран в нетерпении поднял взгляд на лошадь, но та замерла, уставившись во все глаза куда-то поверх его головы.

Послушник быстро обернулся.

В тени ближайшего дерева стоял человек. Он тяжело опирался на одну ногу, из второй штанины торчал деревянный протез. Его темные латаные-перелатаные одежды явно знавали лучшие времена. В густой короткой бороде и волосах пробивалась седина. Лицо пересекали страшные шрамы, на месте одного глаза зияла темная дыра. Тяжелый арбалет мужчины был нацелен точно на путников. У его ног такой же старый и потрепанный пес скалил на них зубы.

Бран забыл, как надо дышать. Одноглазый Дорго!

Их нашли! Весь побег был впустую! Столько трудов ради того, чтобы самим доставить себя в руки главаря разбойников.

– Кто такие? Что забыли здесь? – грубо окликнул человек.

У Брана разом язык прилип к небу. Он не мог даже пошевелиться, только смотрел полными ужаса глазами на страшного одноглазого.

– Ты что язык проглотил? – гаркнул мужик. – Убирайтесь отсюда! Нечего вам здесь торчать.

Все смешалось у Брана в голове. Если это главарь разбойников, который велел своим людям устроить на них охоту, то почему сейчас велит им убираться прочь? Еще прежде, чем послушник успел осознать что-то, с его губ сорвалась отчаянная мольба:

– Пожалуйста, помогите!

– Бран, ты что… – зашипела на него Семечка, но послушник не обратил на нее никакого внимания.

– Прошу вас! Я не знаю, что делать! Она может умереть!

– А мне какое до того дело?! – грубо отозвался мужик. – Только забери ее отсюда, сдыхайте где-нибудь в другом месте.

– Но…

– Я же сказал: проваливайте! Или не доживешь даже до ее смерти! – одноглазый удобнее перехватил арбалет и прицелился в мальчика.

Бран замер на месте, ошалело уставившись на наконечник направленной на него арбалетной стрелы.

– Давай же, Бран, в седло, живо! Он не шутит! – зашипела на него Семечка. Но мальчик был не в силах пошевелиться, словно оцепенел.

– Бран! – уже во весь голос отчаянно воззвала к нему лошадь.

В этот момент арбалет дрогнул в руках одноглазого и начал опускаться.

– Говорящая лошадь? – Он пристально уставился на Семечку. Больше в Брана он не целился.

– Кто? Я? – ахнула Семечка. – Что вы, мил человек, говорящих лошадей не бывает. Чего только не почудится в лесу ночью. – Кажется, она попыталась невинно улыбнуться, а сама проскрежетала сквозь зубы: – Живее, Бран! Живее! – И снова обычным голосом: – Я самая обыкновенная лошадь. Иго-го! – добавила Семечка для пущей убедительности. Поразительно, своим «иго-го» сейчас она бы не убедила даже жителя северных, покрытых льдом островов, никогда в жизни не видевшего лошадь.

Бран ожидал чего угодно. Что мужик пустит стрелу в словоохотливую лошадь, что бросится бежать, как от чумы. Но он замер на месте. Арбалет выпал из его вдруг ослабевших рук. Единственный глаз его заблестел в неясном свете утренних сумерек, словно его застелила пелена слез.

Вдруг мужик сорвался с места и, ловко припадая на деревянную ногу, в один миг оказался рядом с Браном и Лигией. Послушник инстинктивно попытался загородить собой девушку, но одноглазый грубо оттолкнул его, заставив отлететь на пару метров и повалиться на землю.