Онлайн книга «Тьма»
|
Взревел звонок, и настороженные десятиклассники принялись сгребать учебники и тетради в кучу, запихивать в портфели, храня гробовое молчание. Чашечка незаметно сунула скотч обратно в ящик и попросила в последний раз: – Ребята, услышьте меня, прошу! Прошу вас! Только не устраивайте самосуд, если даже у вас и появились какие-то подозрения. Вы можете навредить невинному, а это хуже всего на свете. Пожалуйста, если вы что-то знаете – подойдите ко мне. В любое время, хоть посреди урока, я выслушаю и направлю полицию. О вас даже никто не узнает. – Стучать будем? – хмуро спросил Славик. – Нет, спасать друзей. …На перемене она захлопнула дверь в кабинет перед вытянувшимися лицами пятиклассников и провернула ключ в замке, желая хоть на несколько минут остаться в одиночестве. Не получилось. Самый страшный ее кошмар, эти вечно терзающие сомнения, могла ли она спасти хоть кого-нибудь, – все это не оставляло ни на миг. Мысли роились внутри нее, и Чашечка молчала, переживая боль. Она распахнула окно настежь, словно хотела выгнать из кабинета горьковато-гнилостную атмосферу страха и бессильной злобы, все подозрения, которые она сама в них и зародила. Морозный дух ворвался в класс, лизнул языком запыленные цветы в горшках, взметнул в воздух бледные бумажки – представления, докладные, справки о смерти… Екатерина Витальевна стояла, взявшись руками за раму, и тяжело вдыхала полной грудью звенящий лед, проветривая и класс, и тело, и душу. В дверь забарабанили резко и настойчиво, но Чашечка закусила губу, сделав вид, что ничего не слышит. Младшеклассники обожали барабанить в дверь и сразу же убегать прочь от класса. Раньше взволнованная учительница всегда открывала на стук, но к тому моменту обычно в коридоре уже никого не было, только слышалось далекое эхо чьего-то недоброго хохота… К черту. У нее может быть хоть минутка одиночества. Десятиклассники вряд ли прозрели за прошедшие несколько минут, а значит, это малыши. Подождут, не развалятся. В дверь заколотили почти в истерике, и Чашечка сморщилась, покрепче впиваясь пальцами в оконную раму. Удар – и хлипкий замок, не выдержав, вылетел, посыпались вниз щепки и деревянная труха, а в класс ворвался взъерошенный Максим, промчался пару шагов по инерции и врезался в учительский стол. Чашечка обернулась, потрясенная, а в класс уже гурьбой ввалились ее родные десятиклассники, волоча за собой плачущего Малька. – Екатерина Витальевна, отойдите от окна, пожалуйста, – выставив вперед раскрытые ладони, попросил Витя. Наушники его волочились следом по полу, но никто этого даже не замечал. Чашечка захлопнула окно, провернула ручку до упора и только тогда хриплым полушепотом спросила: – Вы чего творите?.. – Отойдите от окна! – тоненько попросила одна из Вериных подруг. Глаза у нее были насмерть перепуганными. Учительница повиновалась, сделала три шага в сторону и, чуть склонив голову, пристально всмотрелась в своих учеников. – Вы окончательно с ума сошли, да?.. Зачем дверь мне сломали? – Мы испугались, – хохотнул Максим, стараясь не глядеть на Чашечку, и повернулся к поверженной двери, на которой жалобно болтался замок. В проеме толпились пятиклассники. – А ну брысь, мелочь, а то сейчас как врежу! – А потом мы удивляемся, почему нас убивают, – хмуро произнес Славик и вышел в коридор. За ним потянулись остальные. – Что случилось-то? – спросила Чашечка, еще немного заторможенная от сильного удивления. – Да все нормально, не волнуйтесь, – махнул рукой Витя, на которого неожиданно свалилась если не роль лидера, то хотя бы миссия главного переговорщика от класса. Ткнув в плечо шмыгающего носом Малька, он объяснил: – У нас тут истерика. Мы его к вам. А вы… у окна… и не открываете… Екатерина Витальевна поняла, о чем они подумали, и щеки ее залило горячим румянцем. Она было хотела начать оправдываться, что просто дышала свежим воздухом, как взгляд ее упал на зареванного Малька. Они всем классом притащили его к ней, Чашечке. Обычно Савелий приходил сам, или его под руку вела Ника, но сегодня… Они пришли все вместе. Вместе выбили дверь. Вместе ввалились в класс, переживая за учительницу. Неужели что-то начало получаться?.. – Савелий, что такое?.. – Тут работы-то – тьфу. – Максим все еще возился с дверным замком. – Завтра принесу инструменты и починю. Честно! – А до этого будешь ночевать в кабинете и сторожить ноутбук? – на полном серьезе спросила учительница и, заметив удивленно вытянувшееся лицо, с трудом сдержала улыбку. Приблизившись к Мальку, она привычно приобняла тщедушного паренька за плечи, по-матерински поглаживая его спину. Савелий уткнулся носом куда-то ей в ключицу и всхлипнул. – Разбирайтесь, короче, – смущенно буркнул Витя и отвернулся. Уже много лет они считали постыдным вот так прижиматься к классной руководительнице, и порой она с сожалением вспоминала, как они мчались к ней, улыбчивые и задорные, как крепко обнимали и как она лохматила их растрепанные волосы. Сейчас они стали слишком взрослыми и важными: маленькие девочки превратились в тонконогих девушек на каблуках, а непоседливые мальчишки – в мужчин. И только Малёк оставался податливым и благодарным за ласку. Сколько раз они вот так сидели в кабинете, она протирала перекисью его царапины и дула на ранки, разговаривала, только бы Савелий не замыкался. Беседы с классом, родителями, инспектором по делам несовершеннолетних не помогали – десятиклассникам надо было куда-то стравливать злость, и они поколачивали безропотного Малька, который со смирением принимал их тумаки и шлепки. Все, что оставалось Чашечке, – поддерживать его и растить в нем духовную силу, чтобы он научился давать отпор, но Савелий только плакал и шел к ней за спасительным человеческим теплом. Она усадила паренька за парту, прикрыла дверь, в замочную скважину которой заглядывали любопытные пятиклассники. Присела рядом, крепко стиснула влажную ладонь. – Что?.. Он всхлипнул, горбя спину. Губы его дрожали, прыгали от отчаяния, и Чашечка снова мягко погладила паренька по плечу. – Поговори со мной, пожалуйста. – Это Славик, – прошептал Малёк. – Он сказал, что если это я… я их убиваю… то он меня закопает… Он ударил, по лицу. Но я никого не трогал! Не убивал! Я бы не стал… – Он глянул на учительницу ясными глазами, и Чашечка сочувственно закивала головой. Она набрала в целлофановый пакет ледяной воды из-под крана, принесла Савелию и помогла прижать компресс к желтоватой скуле. Тот, вздрагивая, все еще не мог справиться со слезами. – Знаешь, они просто боятся. Они с ума сходят от страха, – тихо сказала она, придерживая холодный пакет. – Не держи на них зла. Я понимаю, что это трудно, но ты не должен… – Я и не злюсь, – сказал он тихонько. – Я просто не понимаю… За что они бьют? |