Онлайн книга «Как Наталья Николаевна съела поэта Пушкина и другие ужасные истории»
|
И обращается к Танечке: – Синичкина, иди к доске и нарисуй зайчика. А Танечка молчит, как воды в рот набрала. Не хочется ей, чтобы преподаватель в черную дыру провалился. – Синичкина, – уже строго говорит Тихон Петрович. – Я, кажется, с тобой разговариваю. Иди к доске и рисуй зайчика. Вздохнула Танечка тяжко. – Хорошо, – отвечает, – сейчас я вам нарисую зайчика. И в то же мгновение Тихон Петрович – фьють! – исчез. В конце концов этим таинственным явлением заинтересовались ученые. И была создана специальная комиссия во главе с профессором Кислощеевым. Поместила комиссия нашу Танечку в особую комнату со стеклянной стеной. Сидит Танечка в этой комнате, шоколадные конфетки ест. А по другую сторону стеклянной стены расположилась специальная комиссия во главе с профессором Кислощеевым… Наблюдает. Вот дверь отворилась, и к Танечке вошел испытатель по фамилии Степанов. К его ноге был привязан канат на десять километров – для того, чтобы было за что Степанова из черной дыры вытаскивать. – Здравствуй, Танечка, – говорит Степанов. – Здравствуйте, дяденька, – отвечает девочка и кладет в рот конфетку. Не успела она эту конфетку даже надкусить, как испытатель Степанов – фьють! – и исчез… А вместе с ним исчез и канат на десять километров. Тогда входит к Танечке дублер испытателя Степанова, испытатель Сидоров. Он без каната, но зато с радиопередатчиком. – З-з-д-д-равствуй, д-д-евочка, – дрожащим голосом говорит Сидоров. – Здрасьте, здрасьте, – отвечает Танечка. Испытатель Сидоров – фьють! – и исчез… И тут же заработал радиопередатчик: – Говорит испытатель Сидоров! Говорит испытатель Сидоров!.. Нахожусь в черной дыре! Лечу куда-то вниз! – Что там впереди? – интересуется профессор Кислощеев. – Ни-че-го! – докладывает испытатель Сидоров. – А позади? – Ни-че-го! Прошло десять часов. Сидоров летит. Наступила ночь. Сидоров летит… А специальная комиссия спать легла. Один только профессор Кислощеев бодрствует да еще его секретарша Леночка. Голос Сидорова с каждым часом становится все тише… тише… тише… Наконец и вовсе пропал. – Да-а уж, – вздыхает профессор. – Придется мне самому к Танечке идти. – Ой, что вы, Алексей Алексеич, – всполошилась секретарша. – Ой, не надо, Алексей Алексеич! – Надо, Леночка, надо, – отвечает Кислощеев. – Наука требует жертв! И решительно толкнув дверь, профессор переступил роковую черту. – Танюша, солнышко, – просит, – скажи мне что-нибудь. Девочка испуганно головой мотает. – Так надо, милая, – объясняет ей Кислощеев. – Для науки. А Танечка ни в какую. Молчит как рыба. Тогда профессор Кислощеев пошел на хитрость. Он широко улыбнулся и говорит: – А хочешь, я подарю тебе пушистенького котеночка? – Хочу! – обрадовалась Танечка. И Алексей Алексеевич Кислощеев – фьють! – исчез. И сразу же оказался в кромешной тьме, летящим куда-то вниз. Летит-летит, летит-летит, летит-летит… Летит… Летит… Летит… Летит… «Наверное, так и буду ВЕЧНО лететь», – думает профессор… Но не успел он это подумать, как свет внизу показался. И все больше света, все больше… У-у-у-ух… упал Кислощеев… в детскую песочницу. Смотрит – а он в коротких штанишках. А на вид ему годика три, не больше. Рядом с ним сидят другие дети. Мальчики. У одного на ноге веревочка бантиком завязана, другой вертит в руках игрушечный радиопередатчик. «Ага, – догадался профессор, – это испытатели Степанов и Сидоров. Только маленькие». – Уходи, – говорят они ему, – из нашей песочницы. И толкают его. Да сильно так. – Чего толкаетесь?! – возмутился Кислощеев. – Козявки. – Сам ты козявка! – закричали в ответ Сидоров со Степановым. Неизвестно, чем бы все дело кончилось, если б профессора Кислощеева не позвала мама. – Але-о-о-шенька! – высунулась она из окошка. – Иди-и домо-о-й! Пора ужинать и спать! Ну, профессор и побежал домой. Прибегает, смотрит: мама – молодая, красивая; и папа – молодой, красивый. Сидят за столом, ужинают. Сел и Кислощеев. И тут выяснилось, что есть ему самому не надо. Мама взяла ложечку и начала кормить профессора манной кашкой с малиновым вареньем. Кислощеев знай только рот разевает. И пить ему тоже самому не надо. Опять же мама с ложечки компотиком апельсиновым напоила. Потом папа взял профессора Килосщеева на ручки и понес в ванную. Помыли родители профессора в тепленькой водичке, мохнатым полотенчиком вытерли и уложили в мягкую постельку. Мама тихонечко стала колыбельную напевать: Заиньки, заиньки, Не пора ли баиньки. Вам под осинку, Алешеньке – на перинку… «Кла-а-ссно, – думает профессор Кислощеев в полудреме. – Ни тебе семинаров, ни конференций, ни заседаний Ученого совета, ни симпозиумов, ни коллоквиумов… Только ешь, гуляй да спи». И повернувшись на бочок, Кислощеев сладко уснул. Волшебное стеклышко Жил на свете Степан, сантехник. И захотелось ему жениться. А матушка Степану и говорит: – Девицы, Степушка, они разные бывают. С виду вроде Василиса Прекрасная, а приглядишься – форменная Баба Яга. А чтобы Степан не ошибся, дала ему матушка волшебное стеклышко. И строго-настрого наказала: – Перед тем, как жениться, сынок, посмотри на невесту через это стеклышко. И вот однажды вызвали Степана в квартиру, где кран на кухне протекал. Пришел он. Позвонил. И открывает ему самая настоящая царевна. Та-а-акая красивая, что ни в сказке сказать, ни пером описать. – Здравствуйте, – поздоровался с ней Степан. – Сантехника вызывали? – Вызывала, – улыбается царевна. – Я Василиса Прекрасная. У меня кран на кухне протекает. Прошел Степан на кухню, начал кран чинить. Чинит-чинит, а сам только о Василисе Прекрасной и думает. О том, как бы на ней жениться. А тут Василиса заходит. И говорит этак игриво: – Не хочешь ли ты, Степанушка, на мне жениться? Степан враз голову потерял. |