Книга Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме, страница 92 – Глен Кук

– Восстановление империи? Мечта идиота. Мир уже не таков, каким был вчера. Теперь существуют настоящие государства. И с геополитической точки зрения Хаммад-аль-Накир не подходит на роль великого объединителя.

Он изложил ряд мыслей Мегелина на этот счет, рассуждая о том, что на его родине нет традиций централизованного управления и образованного класса, способного управлять. В Ильказаре все это имелось, а народы, которые завоевывала империя, по большей части застряли на родоплеменном уровне.

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

– В таком случае у тебя были превосходные учителя. Я знаю людей с сорокалетним опытом государственного управления, которые не способны столь ясно это сформулировать. Но ты не сказал того, что я хотел узнать. Ты веришь в имперскую мечту?

– Нет. Мы с Учеником сходимся лишь в словах о том, что нужно восстановить достоинство и безопасность государства.

– Да, тебя действительно хорошо учили, – улыбнулся министр. – Пожалуй, соглашусь. Позволь мне признаться в собственной небольшой мечте. Мне хотелось бы сделать Итаскию господствующим государством на Западе. Мы уже сильнее всех, но завоевания – не мой идеал. Я больше склонен к моральному и торговому господству. Нынешние королевства слишком разные, чтобы пытаться их объединить.

Они говорили на даймиельском – языке, который Гарун знал лучше всего. После признания министра он твердо решил совершенствовать свой итаскийский.

– Полагаю, ты имеешь в виду гегемонию?

– Может, ты и прав, – снова улыбнулся министр. – А теперь к делу. Мы можем помочь друг другу.

– Я знаю, что ты можешь мне помочь. Потому я и здесь. Но что могу я сделать для тебя?

– Прежде всего – понять, что я воспринимаю Эль-Мюрида как главную угрозу моей мечте. Но от него есть и польза. Если он потерпит поражение до того, как успеет причинить достаточно вреда, мои надежды могут осуществиться сами по себе. Разрушения на юге и осада Хеллин-Даймиеля обеспечили Итаскии как моральное, так и военное господство. Экономическое господство уже не за горами, а за ним последует и культурное.

– Я могу помочь дать ему отпор. Но мне нужны деньги, оружие и место, где могли бы жить мои люди. Особенно оружие.

– И тем не менее послушай меня. У тебя есть враги, которые не враги мне. И у меня есть враги, которые не враги тебе. Именно в этом мы можем помочь друг другу. Что, если нам обменяться врагами? Понимаешь, о чем я?

– Не уверен.

– Человек куда больше уязвим для кинжала врага, которого он не знает, согласен?

– Понятно. Ты хочешь обменяться убийцами.

– Грубо, но верно. Я дам тебе оружие и деньги, если ты возьмешь на себя три обязательства. Первое – вступить в войну с Эль-Мюридом. Второе – покончить с его имперскими устремлениями в случае победы. И третье, если говорить прямо, – предоставить мне тайных убийц, или как они там у вас называются, когда мне потребуется совершить поступок, от которого я мог бы полностью отмежеваться.

«Классический заговорщик, – подумал Гарун. – Ему попросту нужна подпольная армия».

– У тебя самого есть планы на итаскийский трон?

– У меня? Ради всего святого, нет! Да и зачем это мне? Мне безопаснее и приятнее дергать за ниточки на нынешнем посту. Как я понимаю, у тебя есть возражения?

– Выглядит как полюбовная сделка. Чересчур хорошо, чтобы оказаться правдой.

– Может, с твоей точки зрения, и так. Но ты не знаком с итаскийской политикой. Или со мной. Я вовсе не говорю о том, чтобы завтра же кому-то перерезать горло. Я говорю о перспективе, о компромиссах, которые будут длиться всю жизнь. О вечном союзе. Наши проблемы не решатся за одно лето, и не за десять лет, и даже когда мы добьемся того, чего, как нам кажется, мы хотим. Понимаешь? Учти также, что я подставляю собственную шею. Я предлагаю тебе тайный договор, за который могу вылететь с поста, если об этом пронюхают определенные группировки.

Гарун понимал, что может потратить всю жизнь в погоне за недостижимой целью. Старый чародей в разрушенной сторожевой башне показал ему возможные варианты будущего. И он решил действовать так, как подсказывали ему интуиция и Невидимая корона.

– Рискну. Договорились.

– Раз и навсегда? Я слышал, твой отец был человеком чести.

– Да. И я – сын своего отца.

Министр встал и протянул руку. Гарун пожал ее в ответ.

– Это весь наш договор, – сказал министр. – Никто, кроме нас с тобой, не должен о нем знать.

– И я наверняка не смогу просить на его основании о неприкосновенности.

– Увы. Такова суть игры, в которой мы участвуем. Но не забывай – то же касается и меня самого.

Гарун в этом сомневался, но предпочел промолчать. Как и говорил министр, он не знал итаскийской политики. К тому же он объехал весь Запад, но никто не предложил ему вообще какой-либо сделки. Нищие не привередничают.

– Что тебе нужно прямо сейчас? – спросил он.

– Ничего. Только помочь остановить Эль-Мюрида. Сперва я должен пережить нынешний кризис. – Министр подошел к висевшей на стене огромной карте Запада и, быстро взглянув на нее, провел пальцем линию от Итаскии к Дунно-Скуттари. – Если приведешь сколько-то людей на Хемпстедскую пустошь, примерно в двенадцати милях к югу от Южных городских ворот на Октилианской дороге, тебя встретят мои люди с грузом оружия. Жест доброй воли с моей стороны. Как тебе?

– Опять-таки – чересчур хорошо, чтобы оказаться правдой. Ты даже не знаешь, какие разочарования нам довелось пережить.

– Как раз знаю. Почему, думаешь, тебе так быстро удалось ко мне попасть? Я изучаю положение уже восемь месяцев. Оружие будет не самое лучшее – старое, нестандартное и трофейное, наподобие того, что мы используем для помощи чужеземцам и вооружения ополченцев. Я могу разбрасываться им, ни перед кем не отчитываясь.

– Все лучше, чем с пустыми руками. Разве нет? Буду ждать.

Но сам он туда не поехал, отправив вместо себя эль-Сенусси.

Прибыл гонец из Дунно-Скуттари. И Гарун обнаружил, что предполагаемые планы Насефа куда менее интересны, чем привезенные гонцом сведения о герцоге Грейфеллсе, полученные благодаря счастливому стечению обстоятельств.

Гонец терпеливо, вероятно уже в десятый раз, рассказал свою историю:

– Повелитель, когда я проезжал мимо лагеря итаскийского войска – на что осмелился, желая увидеть ту армию, в которой все ожидают увидеть спасителей юга, – я заметил выезжающих всадников. Бежать незамеченным я не мог, и пришлось укрыться в лесу. Они проехали в десяти ярдах от меня, повелитель. Ими командовал тот бандит Карим, а с ним несколько высокопоставленных итаскийцев. Они перешучивались с людьми Карима, словно старые друзья.

– Карим? Ты уверен?

– Я несколько раз видел Карима, повелитель, и слышал его голос. Это тот самый человек. Несомненно, замышляется какое-то предательство.