Книга Восьмой детектив, страница 50. Автор книги Алекс Павези

Доктор попытался смягчить краски.

– Я читал детективы, в которых все было точно как ты говоришь.

Лили не ответила. Она могла думать только о следующем глотке виски, волнуясь, что ее может стошнить от неприятного ощущения.

– Пожалуйста, расскажите все, что помните, – сказала она.

Доротея Диксон, сестра жертвы, подошла к парадной двери усадьбы. Под ее туфлями ритмично хрустел гравий. Только она собралась позвонить в дверь, как заметила бродящую среди клумб Лорен: тонкая фигура, сама почти цветок. Лорен была женой Мэтью и невесткой Агнес. Ее длинные светлые волосы были гладкими, как стекло.

– Будешь дальше тут кружить – насобираешь меду. Или паутину сплетешь.

Лорен обернулась, удивленно распахнув голубые глаза.

– Ой, Дот! Мы тебя ждали, только я совсем забыла, что ты приедешь.

Женщины подошли друг к другу, и старшая взяла младшую за руки.

– Что случилось, дорогая? Что-то с сестрой? – Доротея знала: если Лорен огорчена из-за чего-то другого, она никогда бы не пришла ни в этот дом, ни в сад.

– Боюсь, что да. Не знаю, как и сказать. О, Доротея! – Светлая головка качнулась. – Она мертва. Агнес мертва! Так жаль, что ты это узнала от меня.

Старшая осталась спокойной.

– Ну, будет. Мы все были к этому готовы, еще с того удара.

Лорен промокнула платком глаза, и он сразу повлажнел от слез.

– Я боюсь, ты не поняла. Дело в другом. Ее убили сегодня утром.

– Убили? – Доротея отпустила руки Лорен и отшатнулась.

Она взглянула на дом, высокий и тонкий, как колючка. Из окна третьего этажа на нее смотрел полицейский.

– По крайней мере, так считает врач. Он сказал, что ее… не могу даже произнести. – Доротея снова взяла ее за руку и сжала ее. – Удушили, – закончила Лорен уже без паузы.

– Где Мэтью?

– Он внутри, с полицией. Пойдем, я тебя к нему провожу.

Лорен провела ее мимо цветника к двум застекленным дверям, ведущим в одну из гостиных. Когда они поворачивали за угол, Доротея заметила Рэймонда, садовника усадьбы, идущего с Вайолет через ряды яблонь на соседнем поле. Он ее успокаивал, обняв за плечо, и Доротея подумала, что между ними, возможно, что-то есть.

Она вошла в дом и обнаружила Мэтью, в полном отчаянии забившегося в угол гостиной, не в силах стоять без поддержки сразу двух стен. Его густые усы были влажны от слез. Доротея притянула его и обняла.

– Бедная мамочка. – Он дрожал у нее на плече. – Тетя Дот, мне так жаль.

– Ну, полно. – Она нежно похлопала его по спине, затем отстранилась, держа перед собой. – Мэтью, на тебе лица нет. Ты знаешь, кто это сделал?

– Нет. – Он покачал головой, чувствуя, как нарастает раздражение. – Я высказал полиции свои догадки, но наверняка не знаю.

– Когда это случилось?

– Лорен последняя видела ее живой.

«Последняя из тех, кто признался, что видел ее живой», – подумала Доротея и обернулась, но Лорен уже не было: она привела Доротею к своему мужу и удалилась.

– Лорен приходила помогать Вайолет весь месяц, с тех пор как у мамы случился удар. Она отнесла ей завтрак, та была жива и в полном порядке. Это было в десять утра. Мы думаем, все произошло около одиннадцати.

– А где дети?

– Оба с доктором.

– А сама Агнес?

– В кровати. – Доротея посмотрела в сторону лестницы. – Там наверху полиция, тетя. Они тебя не впустят.

– Что ж, попробовать стоит.

Через четверть часа Доротея спускалась по лестнице, в слезах распрощавшись с умершей сестрой. Она нашла доктора Лэмба в библиотеке, где тот занимал детей жуткими подробностями хрупкого человеческого устройства.

– Есть такая штука – кислород. Он как еда для крови. Воздух им наполнен, так что когда вы дышите, это вроде как ваша кровь обедает. Поэтому если задержать дыхание, то почувствуешь что-то вроде голода. И когда тонешь, кислорода не хватает. Это как умереть без еды.

Уильям был в ужасе.

– А когда душат? – спросил он шепотом.

– Очень похоже. Только тогда тебе перекрывают поток крови, идущий к голове. И тогда мозг не получает пищи. Понятно? – Он приложил теплую ладонь к детской шее.

Лили, молча стоявшая рядом, увидела, что в комнату вошла Доротея, и слабо помахала. Доротея наклонилась и поцеловала ее.

– Доктор Лэмб, можно с вами поговорить? – сказала Доротея.

Он поднял голову и печально кивнул, затем проводил детей до двери.

Доктор жил в деревне почти столько же, сколько Агнес, и по-прежнему хорошо выглядел, хотя его волосы полностью поседели. У него был мальчишеский рот, а в глазах светился ум, и это ему шло.

– Мисс Диксон, верно? – Он сочувственно улыбнулся. – Соболезную вашей утрате.

– Я этого не помню, – сказала Лили, снова семнадцатилетняя; ее стоявший рядом на столике стакан уже опустел.

– Ты и не должна, – сказал доктор, ослабляя воротничок. – Здесь жарковато, может, открыть окно?

– Мне холодно, – смущенно ответила Лили.

Он развел руками, показывая, что сдается.

– В общем, твоя, как ты говоришь, двоюродная бабушка хотела знать все, что я мог ей сообщить об убийстве. Очень пытливая пожилая дама.

– Это и мне запомнилось в ней больше всего. Вечно хотела быть в курсе всех деталей, что я учу в школе и тому подобное.

– Прирожденный детектив, – кивнул доктор. – Она попросила меня прийти на семейный совет тем же вечером. «После заката», – сказала она довольно театрально. Полицейских она уже опросила и решила, что больше шансов найти разгадку в семье, среди своих.

Доктор посмотрел в окно с таким выражением, словно его это слегка забавляло.

– Разумеется, я считал, что приглашен туда как свидетель-эксперт. Не как подозреваемый.

Родственники Агнес Мортимер стояли вдоль стены в гостиной, двое гостей – по краям. Ее сын Мэтью и его жена Лорен в центре, Вайолет и доктор Лэмб слева от них, Лили с Уильямом и садовник Рэймонд справа. Доротея повернулась к ним и начала ходить взад-вперед.

– Агнес была своенравной женщиной, да к тому же скрытной, – начала Доротея. – Временами с ней бывало трудно, словно мерзлую землю роешь. Но я знаю, что ее здесь все любили.

Рэймонд огляделся – посмотреть, не возразит ли кто. «Любили, как дождливый день», – подумал он. Но все промолчали, только Лорен перевела на него взгляд, и он опустил глаза, будто его застали за чем-то неприличным.

– Тем не менее, – Доротея продолжила, – сегодня ее убили, в ее собственной постели наверху, хладнокровно и жестоко. Мою младшую сестру.