Онлайн книга «Явный, сумрачный, финальный»
|
– А Загорова? Она чем занялась? – Не знаю и знать не хочу. Но сильно сомневаюсь, что она одумалась и живет сознательной жизнью. Наталья Загорова была важна для них, похоже, она имела на Елену огромное влияние. Что если из-за нее флористка и изменилась настолько сильно? Но начальник колонии об этом рассказать ничего не мог, и Север сосредоточился на других вопросах. – Вы слышали о том, что якобы сделала Елена… вы верите, что она могла пойти на такое? – А черт ее знает… Про тихий омут слышали когда-нибудь? Вот и она такая: тихая, тихая, а потом удивляет. Мне она показалась трусливой настолько, что она в принципе не способна была на прямое нападение. Но я ей не мамка и не нянька, чтобы в душе ее трепетной разбираться. У меня таких полная колония, и мне плевать, что у них там в башке творится. Мне нужно, чтобы они отбыли свой срок здесь, не померли сами и никого не убили в процессе. Больше мне вам сказать нечего, хотя можете еще почитать личные дела Рязановой и Загоровой. У вас все? Изначально, это действительно было все. Но своим последним монологом начальник колонии неожиданно подал Северу идею. – Почти. Скажите, пока Елена и Наталья отбывали тут срок, в колонии были какие-нибудь подозрительные смерти? – Э-э… что? Север и сам пока не понимал, к чему идет, двигался скорее интуитивно, но отступать не собирался. – Было такое, что кто-то из заключенных умер, скажем, от яда, болезни или чего-то подобного? Кто-нибудь вообще в те два года умер? Если Загорова действительно сильно повлияла на Елену, то и обучение обращению с ядами должно было начаться здесь. Потому что при нападении на Арину флористка уже действовала слишком уверенно для новичка. – Вы издеваетесь? – укоризненно посмотрел на него начальник колонии. – Нет, мне правда надо знать. – Я не помню, когда конкретно кто умер! – А что, здесь так часто умирают люди? – Иногда случается, не курорт все-таки! Все вам нужно знать… Продолжая выражать недовольство, начальник все-таки включил компьютер. Было очевидно, что с машиной он обращается неуверенно, но система не делала для него поблажек: архивы хранились только там. Видимо, в адрес Севера с рекомендацией выступили очень уважаемые люди, потому что желание просто выкинуть его вон начальник колонии не скрывал, но все равно не делал этого, а старался найти ответ. И нашел. – Есть. Три человека померли за эти два года. – А причина смерти? – Этого я вам не скажу, тут сплошь медицинские словечки… Шли бы вы фельдшерицу беспокоить с этим. Она в лазарете, это здание справа от администрации. Пусть она вам рассказывает, кто, когда и почему тут помер! Идите, я ей позвоню, чтобы она вам ответила. Поговорите с ней – и сразу уезжайте, сюда можете не возвращаться, я вам все сказал. – Премного благодарен, – усмехнулся Север. – А уж я как рад… Что ж, теперь предстояло выдержать только ментальную битву с местной фельдшерицей. Север уже видел достаточно представителей здешнего персонала, чтобы понимать, что в лазарете его ждет медведь. Но это и понятно: заключенные – публика сложная, и работать с ними может только человек, который способен за себя постоять. Однако его догадки, какими бы реалистичными они ни были, не подтвердились. Потому что у дверей кабинета его встречала молодая девушка, невысокая, тоненькая и хрупкая. Она смотрелась настолько неуместно среди этих холодных мрачных стен, что Север растерялся, не зная, что сказать. Для него это было редкостью. – Вы, что ли, столичный детектив? – подозрительно покосилась на него девушка. Из-за плохого отопления она была вынуждена намотать поверх халата пуховый платок. С учетом тонкой комплекции, это делало ее похожей на огромного цыпленка. – Я, – подтвердил Север. – У меня такое ощущение, что я вас где-то видела… Судя по стопке журналов на столе, девушка как раз богемной жизнью интересовалась, и это Севера не радовало. – Не думаю, я в этих местах впервые, – поспешил заверить ее он. – Да уж, сюда просто так не катаются… Мне Антон Михалыч позвонил, сказал, что вам нужно. Это странная просьба. – Но и работа у меня нетипичная. Надеюсь, вы мне сможете помочь. – Смогу, – вздохнула девушка. – Людей здесь умирает не очень много… Но все равно это каждый раз тяжело. Я всех помню… Она провела его в свой кабинет. Чувствовалось, что при ограниченных ресурсах она старалась создать здесь хоть какое-то ощущение уюта: увешала стены фотографиями и картинами, рассадила на полках мягкие игрушки, поставила на подоконник искусственные цветы. Живые, видно, при таком морозе увядали… Юная медичка была здесь не к месту – со своей комплекцией, чрезмерной ответственностью и эмоциональностью. И тем не менее, раз она помнила Елену Рязанову, она тут проработала уже несколько лет и уезжать не собиралась. Север не был уверен, что это к лучшему. – Чай будете? – поинтересовалась она. – Будете, конечно, наверняка вы замерзли в кабинете Антона Михалыча… – Был бы признателен, – кивнул Север. – И за чай, и за рассказ о том, кто здесь умер. Антон Михайлович сказал, что в нужный мне срок – три человека. – Правильно сказал, – вздохнула медичка. – Это очень грустно. Вас кто-то конкретный интересует? – Нет, хотел бы про все случаи узнать. – Сдается мне, что вы все-таки проводите проверку колонии, хоть и детективом назвались… Ну да ладно, не мое это дело. Мне скрывать нечего. Чашки в ее кабинете были с персонажами из мультфильмов. Север надеялся, что она уволится из колонии в ближайшее время. Медичка достала чайные пакетики, залила их кипятком из обмотанного изолентой электрочайника. В воздухе сразу же запахло малиной. Девушка ненадолго задумалась, словно перебирая в уме факты, потом сказала: – Марина Аверина, она, пожалуй, умерла первой из троих в нужный вам период. Но не здесь. – В смысле? Тогда какое отношение она имеет к моему запросу? – Она была заключенной. Многоплодная беременность, сложный случай, на фоне врожденной сердечной недостаточности… В колонии у нее начались роды, но я, зная об особенностях ее ситуации, сразу отправила ее в городскую больницу. Не помогло… Она умерла при родах, детки выжили. Поскольку на тот момент она являлась заключенной, естественно, ее смерть зарегистрирована у нас. Очень жалко ее… – Воистину. Кто еще? – Еще была Ирина Михайловна… в смысле, Ирина Тюрина. Не знаю, как, но она умудрялась чаще других алкоголь доставать и всегда пьяной ходила. Другие тоже так хотят, но им удается помешать, а ей – никто не мог… Она говорила, что всю жизнь пила и до смерти будет пить. Угадала вот… У нее в доме ночью пожар начался. Не по ее вине, здесь в домиках проводка не лучшая, и я не помню, что именно загорелось, но пожарные сказали – несчастный случай, без вариантов. Ирина Михайловна тогда опять пьяная была, сама выйти не смогла, хотя пожар не сильный… |