Книга Дурная кровь, страница 174 – Роберт Гэлбрейт

Приближаясь к улице, где жила Элинор Дин, Страйк позвонил Робин:

– Он все еще у нее?

– Да. Припаркуйся сразу за мной, тут как раз есть место. Думаю, номер четырнадцатый сейчас в отъезде – на пасхальных каникулах вместе с детьми. Ни одной из двух машин не видно.

– Через пять минут.

Свернув на нужную улицу, Страйк увидел старенький «лендровер», стоящий за пару домов от входной двери Элинор, и без труда припарковался непосредственно за ним. Когда он выключил двигатель, Робин выпрыгнула из «лендровера», без лишнего шума закрыла дверцу и с большой сумкой через плечо обошла вокруг «БМВ», чтобы сесть на пассажирское место.

– Доброе утро, – сказала она, скользнув на сиденье рядом с ним.

– Доброе. Небось ждешь не дождешься, как бы поскорее смениться?

При этих его словах в руке у Робин вспыхнул экран мобильного: кто-то прислал ей сообщение. Она даже не стала читать, а просто опустила телефон на колено экраном вниз, чтобы не был виден свет.

– Хочу поделиться новостями. Я переговорила с К. Б. Оукденом.

– Так-так, – сказал Страйк.

Хотя Оукдена, судя по всему, в первую очередь интересовал Страйк и тот подозревал, что мошенник записывает их разговоры, детективы единодушно согласились, что именно Робин должна посоветовать ему не путаться у них под ногами.

– Он, конечно, был недоволен, – начала Робин. – Твердил «это свободная страна», «я имею право беседовать с кем захочу». Я ему сказала, что его попытки нас опередить и опросить свидетелей могут сорвать наше расследование. А он ответил, что, будучи опытным биографом…

– Засунул бы язык… – пробормотал Страйк.

– …сам знает, как опрашивать людей, чтобы вытянуть из них информацию, и неплохо было бы нам троим объединиться в интересах дела.

– Ага, – сказал Страйк. – Нашему агентству позарез нужен такой кадр – аферист с судимостью. На чем вы с ним остановились?

– Могу сказать, что он в самом деле жаждет знакомства с тобой и намерен скрывать все, что накопал по Бреннеру, пока не повидается с тобой лично. Приберегает Бреннера в качестве наживки.

Страйк потянулся за следующей сигаретой.

– Думаю, Бреннер не стоит того, чтобы привлекать внимание К. Б. Оукдена.

– Даже после того, что рассказала Дженис?

Страйк затянулся и, отвернувшись от Робин, выпустил дым в окно.

– Я согласен: Бреннер теперь выглядит куда более темной лошадкой, чем на первых порах, но где гарантия, что Оукден действительно располагает полезными сведениями? Когда исчезла Марго, он был еще мальчишкой, а из украденного некролога как-никак можно узнать некоторые подробности, но не…

Заслышав рядом шуршание, Страйк повернул голову и увидел, что Робин открывает свою курьерскую сумку. К его некоторому удивлению, в руках у нее вновь оказалась тетрадь Тэлбота.

– Так и таскаешь с собой? – спросил Страйк, пытаясь скрыть легкую досаду.

– Как видишь. – Она переложила мобильный на «торпеду», чтобы на коленях открыть тетрадь.

Покосившись на ее телефон, Страйк увидел, что пришло второе сообщение: на освещенном экране он разобрал имя Морриса.

– Что пишет Моррис? – поинтересовался он и сам уловил критический тон вопроса.

– Ничего. Ему просто скучно: сидит возле дома гражданского мужа Мисс Джоунз, – ответила Робин, листая записи Тэлбота. – Хочу тебе кое-что показать. Смотри сюда.

Она передала ему тетрадь, открытую на странице, запомнившейся Страйку с первого просмотра. Расположенная ближе к концу, она, как и соседние, была густо испещрена непонятными изображениями. В центре плясал черный скелет с косой.

– Не обращай внимания на фигуры Таро, – сказала Робин. – А вот сюда стоит взглянуть. Видишь фразу между ногами скелета? А этот кружок с крестиком внутри – деталь гороскопа: Колесо Фортуны.

– Что-что? – не понял Страйк.

– Это особая точка гороскопа, которая относится к мирским успехам. «Колесо Фортуны во втором, ДЕНЬГИ И собственность». И подчеркнуто: «дом матери». Оукдены жили на Форчун-стрит, помнишь? И когда исчезла Марго, Колесо Фортуны было в доме денег и материальных ценностей; это Тэлбот связывает с тем, что Дороти унаследовала материнский дом – вот такая, мол, счастливая случайность, а совсем не трагедия.

– Ты так считаешь? – Страйк потер усталые глаза.

– Да, поскольку – взгляни – затем он начинает разглагольствовать о том, что Дева – а это знак Дороти в обеих системах – мелочна и себе на уме: это подтверждает наши сведения о Дороти. А еще, – продолжала Робин, – я проверила даты рождения – и угадай, что получается? Согласно и традиционной системе, и системе Шмидта, мать Дороти была Скорпионом.

– Боже правый, сколько еще Скорпионов мы найдем на свою голову?

– Понимаю твои чувства, – невозмутимо сказала Робин, – но я читала, что под знаком Скорпиона происходит много рождений. Вот что важно: Карл Оукден родился шестого апреля. Это значит, что по традиционной системе он – Овен, а по системе Шмидта – Рыбы.

Последовала пауза.

– Сколько лет было Оукдену, когда его бабка упала с лестницы? – уточнил Страйк.

– Четырнадцать, – ответила Робин.

Страйк вновь отвернулся, чтобы выдохнуть дым в окно.

– Считаешь, это он бабку столкнул, да?

– Быть может, непреднамеренно, – ответила Робин. – Не исключено, что он протискивался мимо нее, а она потеряла равновесие.

– «Водолей винил Рыб за Скорпиона». Нужна дьявольская смелость, чтобы обвинить малолетку в…

– Может быть, она вовсе и не требовала у него ответа. Это мог заподозрить, а то и нафантазировать сам Тэлбот. Так или иначе…

– …это наводит на определенные мысли, угу. Это наводит на мысли… – Страйк застонал. – Придется все-таки опрашивать этого гнуса Оукдена, да? Проблемная группка – Бреннер, Оукдены… Снаружи обходительность…

– …яд внутри. Помнишь? Так Уна Кеннеди отзывалась о Дороти.

Детективы немного посидели молча, наблюдая за входом в дом Элинор Дин, но дверь оставалась закрытой, а в неосвещенном саду царили тишина и неподвижность.

– Как по-твоему, – спросила Робин, – сколько убийств остаются незамеченными и безнаказанными?

– Подсказку дает сам вопрос, верно? «Незамеченные» – это те, о которых невозможно узнать. Но да, эти бесшумные домашние смерти заставляют призадуматься. Беззащитные люди становятся жертвами своих родных, а окружающие думают, что их сгубили болезни…

– …или что смерть стала для них избавлением, – предположила Робин.

– Бывает, что смерть действительно становится избавлением, – сказал Страйк.

И эти слова навеяли обоим кошмарные видения. Страйку вспомнился труп сержанта Гэри Топли, лежащий с широко раскрытыми глазами в афганской пыли: у него оторвало всю нижнюю часть туловища. Этот образ вновь и вновь посещал Страйка во сне, а порой Гэри даже заговаривал с ним из дорожной пыли. После пробуждения Страйк мог утешаться лишь тем, что сознание Гэри отключилось мгновенно, а широко распахнутые глаза на удивленном лице говорили: смерть забрала его раньше, чем мозг взорвался от ужаса или агонии.