Книга Дурная кровь, страница 219 – Роберт Гэлбрейт

Донна пересекла комнату, заняла единственный стул и обхватила себя за плечи с такой силой, что под пальцами побелела кожа.

– Вы тоже присаживайтесь, – обратилась она к Страйку и Робин.

За неимением другого места оба сели на скользкое бордовое покрывало в изножье двуспальной кровати. Даутвейт привалился спиной к стене и остался стоять, сложив на груди руки и выставив напоказ татуировку в виде песочных часов.

– Даймонд, Джекс, Даутвейт, – отчеканила Донна. – И сколько же у тебя еще фамилий?

– Больше нету. – Даутвейт попытался хохотнуть, но безуспешно.

– Почему ты сменил фамилию Даутвейт на Джекс? – требовательно спросила Донна. – За что тебя разыскивала полиция?

– Никто меня не разыскивал, – проскрипел Даутвейт. – Дело прошлое. Я хотел начать с чистого листа, вот и…

– И сколько же чистых листов требуется одному человеку? – взвилась Донна. – Что ты натворил? Почему тебя заставили давать показания?

– Да там докторша одна пропала, – выдавил Даутвейт, стрельнув глазами на Страйка.

– Что еще за докторша? Когда?

– Ее звали Марго Бамборо.

– Бамборо?… – переспросила Донна; глубокая морщина разрезала ей лоб надвое. – Да ведь… да ведь про это по всем новостям трубили…

– На допрос вызывали всех пациентов, которых она принимала перед исчезновением, – быстро нашелся Даутвейт. – Таков заведенный порядок! У полицейских ничего на меня не было.

– Знаешь что, я не вчера на свет родилась, – бросила Донна. – Хочешь сказать, эти, – она указала пальцем на Страйка и Робин, – тебя выследили заведенным порядком? Может, ты и кликуху себе взял заведенным порядком? Да ты трахал эту докторшу как пить дать! Трахал ее, да?

– Да отцепись ты, нафиг она мне сдалась? – Даутвейт впервые вспылил.

– Мистер Даутвейт… – вмешался Страйк.

– Даймонд! – выкрикнул Даутвейт скорее в отчаянии, нежели в злобе.

– …буду признателен, если вы прочтете свои показания и скажете, что можно к ним добавить.

Даутвейт явно хотел отмахнуться, но после секундного колебания взял из рук Страйка листы бумаги и начал читать. Текст оказался длинным: в нем уместились и самоубийство его замужней любовницы Джоанны Хэммонд, и побои, нанесенные Даутвейту ее мужем, и депрессия, потребовавшая неоднократных посещений амбулатории «Сент-Джонс», и заверения, что он не испытывал к Марго Бамборо никаких чувств, кроме вежливой благодарности за ее клинический опыт, и отрицание каких-либо подношений, будь то переданных из рук в руки или присланных с курьером, и хилое алиби на момент исчезновения Марго.

– Нет, добавить мне нечего, – сказал наконец Даутвейт, возвращая ксерокопии Страйку.

– Дайте глянуть, – тут же потребовала Донна.

– Это никак не связано… сорок лет прошло, это яйца выеденного не стоит, – забормотал Даутвейт.

– Твоя настоящая фамилия – Даутвейт, а мне это стало известно пять минут назад! Я имею право знать, кто ты есть! – в ожесточении выпалила она. – Имею право знать, чтобы разобраться: почему я, тупая курица, тебя не вытурила после того последнего…

– Да ладно тебе, читай сколько влезет, – с неубедительной бравадой сказал Даутвейт и передал распечатки Донне.

Не прошло и минуты, как она взорвалась:

– Ты спал с замужней… и она свела счеты с жизнью?

– Я не… мы не… один раз всего лишь! Один раз! Никто из-за такой ерунды счеты с жизнью не сводит!

– Тогда почему она это сделала? Почему?

– У нее муж был редкая скотина.

– Это у меня муж редкая скотина! Но я же на себя руки не наложила!

– Умоляю, Донна…

– Что там произошло?!

– Да ничего! – отмахнулся Даутвейт. – Была у нас компания – несколько парней с работы, кто с женой, кто еще с кем, и как-то вечером зашли мы куда-то пропустить по стаканчику, а там Джоанна с подружками, и… какая-то тварь стукнула ее мужу, что мы с ней вдвоем ушли, а потом…

– А потом пропала эта докторша и копы взяли тебя за жабры?

Донна вскочила со стула; в руке у нее тряслись скомканные страницы показаний Даутвейта. Робин, по-прежнему сидя на скользком бордовом покрывале, вспомнила, как нашла в своей постели сережку Сары Шедлок, и подумала, что где-то понимает чувства Донны.

– Я знала, что ты прохиндей и поганый врун, но чтобы три мертвые подруги? Одна – это трагедия, – в ярости продолжала Донна, и Страйк подумал, что за этим последует какая-нибудь сентенция в духе Оскара Уайльда, – но чтобы три? Сколько же несчастий может свалиться на одну голову?

– С докторшей у меня никогда и ничего не было!

– У тебя еще все впереди! – взвизгнула Донна и обратилась к Робин: – В позапрошлом году я его застукала в свободном номере с моей лучшей подругой!..

– Господи, Донна! – застонал Даутвейт.

– …а полгода назад…

– Донна…

– …я вдруг узнаю, что у него шашни с нашей постоянной съемщицей… и вот теперь… – Донна, сжимая в кулаке бумажный ком, надвигалась на Даутвейта. – Говори, мерзавец: что случилось с теми девками?!

– Я к их смерти – никаким боком, уймись ты! – Даутвейт попробовал выдавить недоверчивый смешок, но лицо исказилось страхом. – Донна, успокойся… по-твоему, я убийца, что ли?

– Неужели ты думаешь, что я поверю…

К удивлению Страйка, Робин внезапно вскочила, обняла Донну за плечи и усадила на стул.

– Опустите голову, – заговорила Робин, – голову опустите.

Когда Робин стала развязывать тесемки ее фартука, туго стянутые на талии, Донна спрятала лицо в ладони, и Страйк видел только лоб – белый, как тюлевые занавески.

– Донна? – слабо проговорил Даутвейт, но его жена только шепнула:

– Не подходи, гад.

– Дышите, – сказала Робин, опустившись на колени возле единственного стула. – Принеси воды, – скомандовала она Страйку, который тут же встал и направился в крошечную ванную комнату, где над раковиной нашелся пластмассовый кувшин.

Почти такой же бледный, как жена, Даутвейт не спускал глаз с Робин, которая уговаривала Донну попить.

– Теперь надо немного посидеть, – сказала Робин хозяйке гостиницы и положила руку ей на плечо. – Не вставайте.

– Он как-то причастен к этим смертям? – прошептала Донна, косясь на Робин круглыми от ужаса глазами.

– Мы для того и приехали, чтобы это выяснить, – шепнула в ответ Робин.

Она обернулась и многозначительно посмотрела на Страйка, который молча согласился, что не сможет сделать для потрясенной Донны ничего лучше, чем вытянуть из Даутвейта все необходимые сведения.

– У нас к вам пара вопросов, – обратился к нему Страйк. – Естественно, вы не обязаны отвечать, но я бы сказал, что всем – и в первую очередь вам – будет лучше, если вы согласитесь.