Книга Обитель Апельсинового Дерева, страница 16 – Саманта Шеннон

Они тряслись и сейчас, но не от тяги к забвению. Никлайс так и не нашел ни следа Триама Сульярда.

В городе снова зазвонили. Должно быть, морская стража отбывает в столицу. Остальных учеников сплавили на Пуховый остров – гористый клочок земли в море Солнечных Бликов, где хранилась вся мудрость и знания о племени драконов. Никлайс несколько раз писал правителю Хайсана с просьбой о допуске на этот остров и все время получал отказ. Пуховый остров был не для иноземцев.

А ведь в драконах мог таиться ответ к его задаче. Они жили тысячелетиями. Наверняка нечто в их телах дает возможность обновления. Эти существа не всегда были такими, как теперь. В легендах Востока драконы обладали мистическими способностями – могли менять облик, порождать сновидения. Этих способностей они не проявляли с окончания Великой Скорби. В ту ночь небо пересекла комета, и огнедышащие всего мира впали в непробудный сон, а восточные драконы стали сильнее, чем были в прошлые века.

Теперь их сила снова убывала. И все же они жили и жили – эликсир во плоти.

Не то чтобы эта теория много сулила Никлайсу. Скорее наоборот, заводила его в тупик. Для островитян их драконы были святы. И потому торговля любой субстанцией из их тел каралась особенно медленной и мучительной смертью. На такое решались только пираты.

Скрипя зубами от бившейся в висках боли, Никлайс захромал из мастерской. Шагнул на циновки и ахнул.

У огня сидел Триам Сульярд. Мокрый насквозь.

– Клянусь гульфиком Святого… – опешил Никлайс. – Сульярд!

Юнец с болью взглянул на него:

– Не следует всуе поминать интимные части Святого.

– Придержи язык! – рявкнул Никлайс. Сердце у него колотилось. – Скажу тебе, ты везунчик. Если нашел способ выбраться отсюда – говори сразу.

– Я пробовал выбраться, – сказал Сульярд. – Сумел обойти стражников и выскользнуть из дома, но у ворот стояли другие. Я влез в воду и прятался под мостом, пока не ушли восточные рыцари.

– Здешний начальник – не рыцарь, дурачок, – с досадой буркнул Никлайс. – Святой, зачем ты только вернулся! Чем я провинился, что ты ставишь под угрозу то, что осталось от моей жизни? – Он помолчал. – На этот вопрос, собственно, можешь не отвечать.

Сульярд молчал. Никлайс, чуть не оттолкнув его, принялся разводить огонь.

– Доктор Рооз, – помолчав, заговорил Сульярд, – почему Орисиму так строго охраняют?

– Потому что чужестранцам под страхом смерти запрещено ступать на землю Сейки. А сейкинцам, в свой черед, запрещено ее покидать. – Никлайс подвесил чайник над очагом. – Здесь нас терпят ради торговли и клочков ментской науки, и еще чтобы государь хотя бы смутно представлял себе жизнь по ту сторону Бездны, но нам нельзя ни выйти за пределы Орисимы, ни обсуждать нашу ересь с сейкинцами.

– Ересь – это Шесть Добродетелей?

– Именно так. И еще они, что вполне понятно, подозревают иноземцев в распространении драконьей чумы – здесь ее называют красной болезнью. Если бы ты потрудился что-нибудь узнать, прежде чем сюда заявиться…

– Но должны же они выслушать нашу просьбу о помощи, – убежденно ответил Сульярд. – На самом деле, пока прятался, я подумал, что мог бы позволить им меня найти и пусть доставят в столицу.

Он как будто не заметил, с каким ужасом воззрился на него Никлайс.

– Я должен переговорить с их государем, доктор Рооз. Когда ты услышишь, с чем я…

– Я уже сказал, – бросил ему Никлайс, – мне твое дело не интересно, мастер Сульярд.

– Но Добродетелям грозит опасность! Миру грозит опасность! – упорствовал Сульярд. – Королева Сабран нуждается в нашей помощи.

– Что, она в ужасной опасности? – с тайной надеждой спросил Никлайс. – Ее жизнь под угрозой?

– Да, доктор Рооз. И я знаю способ ее спасти.

Богатейшая женщина Запада, почитаемая в трех государствах, нуждается в помощи оруженосца!

– Очаровательно, – протяжно вздохнул Никлайс. – Так и быть, Сульярд, я тебя выслушаю. Посвяти меня в свой замысел спасения королевы Сабран от этой загадочной напасти.

– Надо заключить договор с Востоком, – решительно заговорил Сульярд. – Пусть государь Сейки пришлет на помощь ее величеству своих драконов. Я намерен склонить его к этому. Он должен помочь Добродетелям прикончить драконье племя, пока они еще не проснулись до конца. Пока не…

– Постой, – перебил Никлайс. – Ты хочешь сказать, что задумал… союз между Инисом и Сейки?

– Не только между Инисом и Сейки, доктор Рооз. Между странами Добродетели и Востоком.

Никлайс дал его словам время кристаллизоваться. У него дергался уголок рта. И, видя, что Сульярд остается серьезным, как священнослужитель, Никлайс, запрокинув голову, расхохотался.

– О, это чудесно. Великолепно! – объявил он. Сульярд вытаращил глаза. – Ох, Сульярд. Мне здесь так не хватает веселья. Благодарю тебя.

– Это не шутка, доктор Рооз, – вознегодовал Сульярд.

– Как же не шутка, милый мальчик? Ты решил, что для отмены Великого эдикта, действовавшего пять столетий закона, достаточно будет хорошенько попросить? Как же ты молод, в самом деле! – Никлайс снова захихикал. – И кто же способствует тебе в этом славном предприятии?

Сульярд помрачнел.

– Я понимаю, что ты смеешься надо мной, почтенный, – заявил он, – но не смей смеяться над моей дамой. За нее, которой имени я не назову, я готов умереть тысячу раз. Она – свет моей жизни, дыхание в моей груди, солнце мо…

– Да-да, вполне достаточно. Она не пожелала отправиться с тобой на Сейки?

– Мы думали отплыть вместе. Но зимой я, навещая мать в Гнездовье, познакомился с одним моряком. Он предложил мне место на судне, идущем на Сейки. – Юноша понурился. – Я послал весточку моей возлюбленной во дворце… молюсь, чтобы она поняла. Чтобы простила меня.

Давненько изгнанник не слышал придворных сплетен. О замучившей его скуке можно судить по тому, с какой готовностью он поддержал разговор. Никлайс налил две чашки чая и сел на циновку, вытянув перед собой больную ногу.

– Эта дама, как я понял, твоя нареченная.

– Супруга. – Улыбка тронула растрескавшиеся губы юноши. – Мы приняли обеты.

– Сабран, надо полагать, благословила ваш союз?

Сульярд вспыхнул:

– Мы… не просили дозволения ее величества. Об этом никто не знает.

Мальчишка оказался отважнее, чем выглядел. За тайные браки Сабран наказывала сурово. В этом она отличалась от покойной королевы-матери: та любила добрую любовную историю.

– Должно быть, твоя дама не из высокопоставленных, если тебе пришлось тайно на ней жениться? – протянул Никлайс.

– Нет! Моя дама благородного происхождения. Она слаще лучшего меда, прекрасна, как осенняя…